Сегодня и всегда

– Вовсе нет, вы все делаете замечательно, Дейзи. Принимаете жизнь такой, как она есть, и это придает вам силы. Раньше вы старались вычеркнуть все неприятное из своей памяти, а сейчас похожи на боксера, который говорит: «Ударь меня, посмотрим, что получишь в ответ».

– Да, ударов предостаточно, – вздохнула Дейзи. – Вчера хотела что-нибудь посмотреть по телевизору, так вы не представляете, сколько рекламировали памперсы! Такие очаровательные малыши… Это разбивает мне сердце. Потом был фильм о матери, у которой похитили дочь. Я первые полчаса рыдала, мне казалось, что это у меня украли ребенка.

– Я понимаю, – мягко сказала Лия. – Когда Этан умер, у меня было ощущение, что молодых людей в возрасте двадцати трех лет в Калифорнии стало в несколько раз больше. Они были повсюду: на заправке, в магазине, на улице – счастливые, здоровые и, главное, живые. Они напоминали мне о моей потере. И я думала: почему умер не кто-нибудь из них, а мой сын?

– Лия, – спохватилась Дейзи, – мне не следует плакаться вам. Вы слишком много пережили, чтобы выслушивать еще и мои жалобы. Простите.

– Нет, Дейзи, рассказав мне о себе, вы помогли мне, – просто сказала Лия. – Я долго не могла разговаривать с людьми о смерти Этана. Но когда вы рассказывали мне об Алексе, о своей неосуществленной мечте иметь ребенка, я поняла, что могу рассказать вам о своем сыне. Мы помогли друг другу.

– Я больше не собираюсь сдаваться, – пообещала Дейзи. – Вчера, когда мне было так тяжело смотреть этот фильм, я переключила телевизор на новости. Там был репортаж о детях Африки, оставшихся сиротами из-за СПИДа. Это меня сразу же отрезвило. Прелестные детишки с печальными глазами, которые видели, как умирают их родители, и которых больше некому любить. И я решила сделать взнос в благотворительный фонд, чтобы помочь этим несчастным детям. Ведь это эгоизм – думать только о себе и своих переживаниях, правда?

Лия улыбнулась, сидя в своем офисе в Клауд-Хилле.

– Я восхищаюсь вами, Дейзи, – сказала она.

– Восхищаетесь? – переспросила Дейзи.

– У вас такое доброе сердце. Когда-нибудь вы станете мамой, и даже если ребенок биологически будет не ваш, вы будете чудесной матерью.

Дейзи была слишком потрясена, чтобы сразу ответить. Помедлив, она сказала:

– Я так надеюсь на это.

После посещения Клауд-Хилла Дейзи почувствовала, что готова вернуться на работу. Летом продажи в «Тиаре Джорджии» сокращались, поэтому каждый день приходилось пересматривать товары и снижать цены. Это была непростая работа, к тому же нужно было освободить вешалки от прежней коллекции. Одежда, обувь и аксессуары, которые Дейзи закупила в феврале, поступали ежедневно. Все это надо было распаковать, пересчитать, прикрепить ценники.

Они с Мэри обрабатывали партию прекрасного французского трикотажа, и Дейзи между делом сказала, что собирается переехать.

– Почему? – изумилась Мэри. – У тебя прекрасная квартира, ты сваляешь дурака, если откажешься от нее.

– Она постоянно напоминает мне об Алексе, – объяснила Дейзи. Аккуратно раскрыв упаковку трикотажа, она разложила на прилавке кардиганы и жилеты, все нежных тонов с бархатной отделкой. Когда в январе она впервые увидела их в Париже, то пришла в восхищение, и теперь была рада, что они по-прежнему нравятся ей. Так легко ошибиться и купить партию товара, который на первый взгляд вызывает восторг, а потом ты просто ненавидишь его.

– Чушь! – кратко высказалась Мэри. – Мой дом тоже напоминает мне о Барте, но я не собираюсь никуда переезжать.

– Это другое, – рассмеялась Дейзи. Мэри всегда умела заставить ее видеть во всем смешную сторону. – У тебя дети. А нас с Алексом больше ничего не связывает, мы даже не говорили с ним о квартире…

– Надеюсь, ты сумеешь отстоять свои интересы и подпишешь выгодное финансовое соглашение с помощью какой-нибудь акулы юриспруденции? – перебила ее Мэри. – Могу порекомендовать тебе своего адвоката. Он просто потрясающий. Правда, до сих пор так и не покатал меня на «порше», на который именно на мне и заработал.

– Зачем мне акула? – пожала плечами Дейзи. – Я просто хочу переехать.

Вернувшись из Клауд-Хилла, она много думала об этом. Она слишком надолго зациклилась на своем прошлом, испытывая благодарность к Алексу за спасение.

– Переехать можно, но надо сделать это с умом, – начала сдаваться Мэри. – Твоя квартира стоит немалых денег. И потом, ты должна что-то получить в качестве компенсации за четырнадцать лет, прожитых с Алексом. Это, знаешь ли, срок.

– Ты же не можешь утверждать, что он совсем ничего не оставил мне, – усмехнулась Дейзи. – Я получила комплекс неполноценности.

– Не думаю, что суд примет это во внимание.

– Честно говоря, я страдала им еще до встречи с Алексом. Мне, Мэри, нужна только моя часть денег за квартиру, и все. Не больше.

– И куда ты собираешься переезжать? Ты ведь не уедешь из Каррикуэлла? – встревожилась Мэри.