Сегодня и всегда

– Детский сад делает детей более общительными, – вздохнула женщина. – Мы живем в нескольких милях отсюда, и Кормак совсем лишен общения с другими детьми. И я только сейчас поняла, насколько это ему необходимо, особенно когда новый ребенок на подходе.

– Мел, – представилась Мелани, заменив рукопожатие улыбкой, так как руки собеседницы были заняты. – И скоро?

– Через шесть недель. Я уже устала ждать. Меня зовут Элайн.

– Астрид.

– Сильвия.

– Берни.

– Лайза. – Женщина в лиловом, с длинными вьющимися волосами.

– Клэр.

– Рей. – Мать пятерых детей, которая жила поблизости.

Когда все женщины представились, Мел приветливо улыбнулась, внезапно почувствовав, что это не похоже на первый день в новой школе. Они все сразу приняли ее. Некоторые из них выглядели шикарно. Можно даже сказать, гламурно, Мел никогда не удавалось выглядеть так в будни. Она либо была одета по-деловому – высокие каблуки и строгий костюм, либо по-домашнему, что предполагало старые джинсы, свитер или рубашку, отсутствие помады и прически.

Астрид – во всяком случае, Мел думала, что это Астрид, – могла бы вполне позировать для обложки глянцевого журнала как молодая мамочка, забирающая детей из школы; светлые волосы завязаны в хвост на затылке, бежевые джинсы и замшевая куртка того же оттенка.

На Элайн, дохаживавшей последние недели, были черные свободные брюки и полосатая рубашка (скорее всего ее мужа). Вид у нее был довольно измученный, а на лбу выступили капельки пота.

– Мне показалось, вы сказали, что бросили работу? – обратилась к Мел яркая брюнетка с ребенком на коленях. «Это Клэр», – вспомнила Мел. – А чем вы занимались?

– Я работала в компании страховой медицины «Лоример», – не очень уверенно произнесла Мел, боясь, не похожа ли она сейчас на бизнесвумен, которая свысока поглядывает на своих собеседниц.

– Правда? – переспросила другая женщина. «Кажется, Сильвия?» – А я работала некоторое время в БУРА.

Несколько минут они обменивались историями, связанными с работой, обнаружив при этом, что обе имели дело с одним и тем же компьютерщиком, который был просто гением в области информационных технологий.

Сынишка Сильвии потребовал сок.

– Шон, попроси вежливо, – сказала его мать, не отвлекаясь от беседы. – И вы не скучаете? По работе, по ритму, по шуму в офисе?

Мел поколебалась.

– Это всего лишь мой первый день, – призналась она. – Я еще не пришла в себя. Но уж определенно я не скучаю по поездкам в утреннем поезде или по туфлям на высоком каблуке, которые приходится носить целый день.

– Но свободное время… – вздохнула одна из женщин. Это Берни, женщина в потертых джинсах, с маленьким ребенком, играющим около ее ног. – Я была аудитором. Я аудитор, – поправилась она. – У тебя никогда нет времени для себя, если ты сидишь дома.

– Абсолютная правда! – воскликнула Сильвия. – Когда ты не зарабатываешь, то чувствуешь себя виноватой, если тратишь на себя время. Уже два года я никак не могу постричься в моем любимом салоне, потому что туда слишком трудно взять Шона и коляску. Теперь я хожу в скромное местечко в торговом центре, потому что там широкие двери.

– А когда тратишь на себя деньги, то у тебя такое чувство, будто ты снимаешь их с чьего-то счета в банке, – добавила Клэр.

– Но так быть не должно, – возразила Мел. – Вы делаете очень ответственную работу, воспитывая детей. Если ваш друг или муж платил бы вам за все то, что вы делаете, вы зарабатывали бы больше, чем он. Ведь так?

Женщины обменялись понимающими улыбками.

– Посмотрим, что вы скажете через месяц, – улыбнулась Сильвия. – Все не так просто. Вам придется отказаться от многого, например от дорогой губной помады. А если и купите, то спрячете ее, – сказала Клэр.

– Или скажете, что купили на распродаже, – засмеялся кто-то еще.

– О, хватит! – Мел тоже смеялась. – Мой муж не обратил бы внимания, что за помада у меня на губах, даже если бы я подпрыгнула и укусила его.

– Как и мой, – вздохнула Сильвия. – Но я бы сама чувствовала себя виноватой. Я всегда помню, что не зарабатываю ничего, и чувствую себя ужасно, если трачу деньги на себя. Эти пятнадцать евро могли бы пойти на что-то путное, например, на новые туфельки для ребенка, и я бы переживала по этому поводу.

Кэрри подбежала к матери, чтобы убедиться, что та на месте, и Мел подняла ее и приласкала.

– Я думала, только работающие матери постоянно ощущают свою вину.

– Всем матерям присуще чувство вины, – заявила Клэр. – Это приходит вместе с послеродовыми растяжками на вашем животе, – продолжала она потише, – и отсутствием сексуальной жизни.

Все рассмеялись.

– Говори только за себя! – воскликнула Сильвия.

– Я каждый день чувствовала себя виноватой из-за политики в офисе, – добавила Берни. – Я работала в банке, – пояснила она Мел. – И хотела бы работать снова, но только не в банке.