Сегодня вечером и всегда (сборник)

– Знаешь, вопреки известному изречению, жизнь вовсе не коротка, Оливия. На самом деле она ужасно длинная. – Майра улыбнулась, глядя в серьезные глаза Ливи. – Хотя и недостаточно. Я замужем за Гербертом тридцать пять лет. Если бы я послушала своих родителей, господь благослови их души, и своего здравого смысла, я никогда бы не вышла за человека, который казался мне важным и напыщенным, слишком для меня старым и совершенно ничем не интересующимся, кроме своей работы. Только подумай, чего бы я тогда лишилась. Нет, жизнь заслуживает того, чтобы рисковать. И в доказательство этого я сейчас закажу себе лимонный мусс!

Много позже, готовясь к эфиру, Ливи никак не могла выбросить из головы слова Майры. Пора что-то предпринять, решила она во время спортивного репортажа. Если она хочет быть с Торпом, ей надо об этом ему сказать, и она это сделает.

Как только передача кончилась, Ливи поднялась наверх. Увидев ее, секретарша обреченно вздохнула.

– Его здесь нет. – Она явно собиралась уходить. – Он дает информацию местному телевещанию.

– Я подожду его в кабинете.

Ливи, как ветер, пролетела мимо, прежде чем та успела что-либо возразить.

«Но что я ему скажу? – спросила себя Ливи, закрывая за собой дверь. – Что я могу ему сказать?» И, шагая по кабинету, она пыталась подыскать нужные слова.

Странно было находиться здесь без него. Кабинет носил такой явственный отпечаток его личности. На стенах висело множество фотографий, где Торп был запечатлен с главами мировых держав. На всех снимках он держался свободно. «Он везде был самим собой», – подумала Ливи. И этого достаточно. На столе было полно бумаг и папок. Она подошла к окну, чтобы окинуть взглядом панораму города.

Она видела купол Капитолия. В лучах заходящего солнца он приобрел розоватый оттенок и казался сказочным. Движение на улицах было очень плотное, но толстое стекло не пропускало городского шума. Она смотрела на линии улиц и контуры старых величественных зданий, на вишневые сады, которые должны вот-вот зацвести. «Здесь не чувствуется такого напряженного ритма жизни, как в Нью-Йорке, – думала Ливи, – но Вашингтон по-своему прекрасен». Она не слышала, как в кабинет вошел Торп.

Увидев ее, он удивился и растерялся, что было ему совсем не свойственно. Все еще колеблясь, он медлил у двери. Затем очень осторожно закрыл дверь за спиной.

– Ливи?

Она круто обернулась, и на ее лице попеременно отразилась радость от того, что она его увидела, и сдерживаемое беспокойство. Больше всего на свете Торпу хотелось сейчас обнять ее и сделать вид, что вчерашней сцены не было.

– Торп. – При виде его из головы Ливи сразу улетучились все заготовленные слова. Она просто приросла к месту. – Надеюсь, ты не против, что я вошла сюда в твое отсутствие.

Он вздернул бровь – слегка насмешливо, немного удивленно.

– Конечно, нет. Хочешь кофе?

Как ни в чем не бывало он взял кофейник, и она засомневалась, неужели меньше чем сутки назад он сказал, что любит ее.

– Нет. Я пришла узнать, не приедешь ли ты к обеду? – внезапно вырвалось у нее.

Чувствуя, что Торп может отказаться, Ливи поспешно добавила:

– Я, конечно, не могу обещать такого пиршества, как у тебя, но я тебя не отравлю.

Торп перестал заниматься кофе, повернулся и тихо сказал:

– Ливи, мне эта мысль не кажется удачной.

– Торп…

Она отвернулась на мгновение, чтобы собраться с силами. Единственное, что ей хотелось, так это выплакаться – и на его плече, но слезы ничему и никому не помогут, и она снова взглянула ему в лицо.

– Ты очень многого не знаешь обо мне. Но я хочу, чтобы ты понял одно, ты мне не безразличен.

Он слышал, как нервно, на какой-то отчаянной ноте звучал ее голос, когда она шагнула к нему.

– Я знаю, что прошу очень о многом, но если бы ты дал мне время…

«Ей не просто об этом просить. Ей не просто было прийти ко мне, – подумал Торп. – И разве я не твердил себе постоянно, что надо терпеливо ждать?»

– Сперва мне надо кое-что закончить. Ничего, если я приеду примерно через час?

Она прерывисто вздохнула.

– Хорошо.