Сёгун

– Да-да. Кажется, его друзья специально попросили разрешения жить там – предпочли деревню эта цивилизованным местам. Любопытно, да? Они не такие, как Анджин-сан, он совсем другой. По слухам, они говорят, что это больше напоминает им собственный дом. Любопытно, да?

Марико вспомнила, каким странным был Анджин-сан, когда она в тот день встретилась с ним на лестнице. «Теперь все понятно, – подумала она. – Эта! Мадонна, вот бедняга! Как он должен был стыдиться».

– Простите, Дзеко-сан, что вы сказали?

– Просто удивительно, что Анджин-сан так отличается от остальных.

– А вы видели их? Остальных? Какие они?

– Нет, госпожа, я не бывала там. Что мне с ними делать? Или с эта? Я должна думать о своих клиентах и о моей Кику-сан. И о сыне.

– Ах да, ваш сын.

Лицо Дзеко опечалилось под зонтиком, но глаза оставались жесткими, коричневыми, как ее кимоно.

– Пожалуйста, извините меня, но я думаю, вы не знаете, почему мы потеряли расположение господина Торанаги.

– Нет. Я уверена, что вы ошибаетесь. Контракт утвержден? В соответствии с договоренностью?

– Да, спасибо. У меня письмо о кредите рисовым торговцам в Мисиме с оплатой по требованию. На меньшую сумму, чем мы договорились. Но деньги меня интересуют меньше всего. Что деньги, когда мы потеряли милость нашего господина – кто бы он ни был.

– Я уверена, вы снова обретете его расположение.

– Ах, его расположение… Я беспокоюсь о вас тоже, госпожа Тода.

– Я всегда к вам хорошо относилась. По-дружески, Дзеко-сан. Мы могли бы поговорить в другое время, а сейчас я действительно должна идти, так что извините, пожалуйста…

– Вы так добры, меня это радует. – И когда Марико уже повернулась, чтобы уйти, Дзеко добавила своим самым медовым голоском:

– Ведь у вас будет время? Вы едете завтра в Осаку, не так ли?

Марико внезапно почувствовала, как в грудь ей вонзилась холодная игла и ловушка захлопнулась.

– Что-нибудь не так, госпожа?

– Нет-нет, Дзеко-сан. Вам будет удобно в час собаки сегодня вечером?

– Вы слишком добры, госпожа, о да. Вы сейчас собираетесь встретиться с нашем господином, вы бы не походатайствовали за нас? Нам нужна такая малость.

– Буду рада. – Марико немного подумала. – О некоторых благодеяниях можно и попросить, но ничего нельзя гарантировать.

Дзеко на секунду замерла.

– Ах! Вы уже просили его… просили его о милости для нас?

– Конечно, почему бы и не попросить? Разве Кику-сан не фаворитка, а вы не преданный вассал? Разве в прошлом вам не были оказаны милости?

– Мои желания всегда так скромны. Все, что я ни говорила, мне предоставляется, госпожа. Может быть, и больше.

– О пустобрюхих собаках?

– О длинных ушах и надежных языках.

– Ах да. И о тайнах.

– Мне так легко доставить радость. Милости моего господина и моей госпожи – это ведь не такая большая просьба?

– Нет, но только если представится случай… Я ничего не могу обещать.

– До вечера, госпожа.

Они раскланялись, и никто ничто не заметил. Сопровождаемая поклонами, Марико села в паланкин, пряча охватившую ее дрожь, и кортеж тронулся. Дзеко смотрела ему вслед.

– Ты, женщина! – грубо окликнул ее проходивший мимо молодой самурай. – Чего ты ждешь? Давай проходи!

– Ха! – презрительно откликнулась Дзеко, к удивлению окружающих. – Женщина, да? Щенок! Если бы я пошла по твоим делам, мне пришлось бы здорово их поискать – ведь ты еще даже не такой мужчина, чтобы иметь хотя бы соломенную крышу!

Все расхохотались. Тряхнув головой, Дзеко бесстрашно удалилась.

* * *

– Привет, – сказал Блэксорн.

– Доброе утро, Анджин-сан. Вы прямо сияете!

– Спасибо. Это потому, что я вижу такую красивую женщину.

– Ах, спасибо, – просияла Марико. – Как ваш корабль?

– Первый класс. Вы не хотели бы подняться на борт? Я показал бы вам все на корабле.

– А это можно? Мне приказано встретиться здесь с господином Торанагой.

– Мы все ждем его. – Блэксорн повернулся и заговорил со старшим в порту самураем: – Капитан, я отведу туда госпожу Тода, покажу ей корабль. Как только появится господин Торанага, вы позовете, да?

– Как вам будет угодно, Анджин-сан.

Блэксорн увел Марико с пристани. Везде стояли самураи; охрана и заграждения на берегу и на палубе были серьезнее, чем обычно. Сначала он провел ее на ют.

– Это мое, все мое, – гордо произнес он.

– А из вашей команды здесь есть кто-нибудь?

– Нет, никого. Сегодня никого, Марико-сан. – Он как мог быстро показал ей все, потом повел вниз. – Это моя каюта. – Верхние окна-фонари смотрели в сторону берега. Он закрыл дверь. Теперь они были совсем одни.

– Это ваша каюта? – спросила она. Он кивнул, глядя на нее. Марико кинулась ему в объятия. Блэксорн крепко обнял ее.

– О, как мне не хватало тебя.

– И мне не хватало тебя…

– Мне так много надо сказать тебе… И спросить тебя – начал он.

– Мне нечего сказать кроме того, что я люблю тебя всем сердцем, – Она задрожала в его руках, пытаясь забыть тот ужас, что охватил ее при мысли о Дзеко. – Я так боюсь за тебя.

– Не бойся, Марико, моя любимая, все будет хорошо…

– То же я говорю и себе. Но сегодня нельзя принять карму и волю Бога.

– Вы так отдалились в последнее время.

– Это Эдо, моя любовь. И за Первым Мостом…