Сегун. Книга 1

– Здесь не принято обращать внимание на женщин, принадлежащих другим мужчинам, – предостерегла она. – Наши обычаи очень строги. Например, если замужнюю женщину застанут наедине с мужчиной за закрытыми дверями, – а тем более если они одни ведут интимную беседу, по закону ее муж или его брат либо отец имеют право сразу же убить ее. Если девушка незамужняя, отец может в любой момент сделать с ней все, что захочет.

– Это нечестно и нецивилизованно, – заявил он, но тут же пожалел об этом.

– Мы считаем себя вполне цивилизованными, Андзин-сан. – Марико была рада, что ее обидели: это рассеивало охватившее ее очарование и возникшую между ними теплоту. – Наши законы очень мудры. Вполне достаточно свободных, незанятых женщин, которые встречаются повсюду, чтобы мужчина выбрал себе подругу по вкусу. Это защита для женщин. Жена несет обязанности только по отношению к мужу. Будьте терпеливы, и вы увидите, как мы цивилизованны и развиты. У женщин свое место, у мужчин – свое. Мужчина может иметь только одну законную жену одновременно и, конечно, много наложниц, но женщины у нас пользуются гораздо большей свободой, чем испанские или португальские дамы – судя по тому, что мне рассказывали. Мы можем свободно ходить, куда захотим и когда захотим. Мы можем оставить наших мужей и, если захотим, развестись с ними. Мы можем отказаться выйти замуж, если пожелаем. Мы владеем собственным состоянием и имуществом, нашими телами и нашим духом. Мы имеем большие полномочия, если нам это нужно. Кто следит за вашим состоянием, за деньгами в вашем доме?

– Я, естественно.

– А здесь жена присматривает за всем. Деньги для самурая ничто. Настоящий мужчина их презирает. Я веду все дела моего мужа. Он принимает все решения. Я только выполняю его желания и оплачиваю его счета. Это освобождает его для выполнения долга перед господином, что является его единственной обязанностью. О да, Андзин-сан, вы должны быть очень терпеливы и не выносить поспешных суждений.

– Я не хотел никого судить, сеньора. Просто мы верим в святость жизни: никто не может отнять ее у человека, если на то нет решения законного суда – суда по законам королевы.

Она не позволила себе смягчиться:

– Вы говорите много вещей, которых я не понимаю, Андзин-сан. Разве вы не сказали «нечестно и нецивилизованно»?

– Да.

– Это как раз и есть осуждение, не так ли? Господин Торанага просил меня сказать вам, что нехорошо судить не зная. Вы должны помнить, что нашей цивилизации, нашей культуре тысячи лет. Три тысячи наверняка – это подтверждают документы. О да, мы древний народ. Такой же древний, как тот, что населяет Китай. На сколько веков назад уходит ваша культура?

– Не так много, сеньора.

– Наш император, Го-Нидзё, сто седьмой представитель одной непрерывной династии, прямо восходит к Дзимму-тэнно; первому обитателю земли, который был потомком пяти поколений земных духов, произошедших от семи поколений небесных духов, что, в свою очередь, произошли от Куни-токотати-но Микото – самого первого духа, который появился, когда небо откололось от небес. Даже Китай не может похвастать такой историей. Сколько поколений нынешние ваши короли правят вами?

– Наша королева третья в династии Тюдоров, сеньора. Но она старая и бездетная, так что эта династия прекращается.

– Сто семь поколений до богов, Андзин-сан, – гордо повторила она.

– Если вы верите в это, как можете называть себя католичкой?

Она вскинула голову, потом пожала плечами:

– Я только десять лет христианка и, следовательно, неофит, хотя и верю в христианского Бога, Отца, Сына и Святого Духа, всем своим сердцем, но наш император выше всего. Да, я христианка, но прежде всего я японка.

«Не ключ ли это ко всем вам? То что прежде всего вы японцы? – спросил он себя, потрясенный тем, что услышал. – Их обычаи безумны! Деньги ничего не значат для настоящего мужчины? Это объясняет, почему Торанага заговорил так презрительно, едва я упомянул о деньгах при первой встрече. Сто семь поколений? Невозможно! Немедленная смерть только за то, что ты без всяких задних мыслей побыл в закрытой комнате с женщиной? Это варварство – открытое приглашение к убийству. Они защищают убийц и восхищаются ими! Разве это не то, о чем рассказал Родригес? А что сделал Оми-сан? Разве он не убил за просто так того крестьянина? Клянусь кровью Христа, я не вспоминал Оми все эти дни. Равно как деревню, и погреб, и то, как я стоял перед ним на коленях. Забыть, послушаться ее, быть терпеливым, как она сказала, расспрашивать ее. Она поможет найти, чем привлечь Торанагу для исполнения твоего плана. Теперь Торанага у тебя в долгу. Ты спас его. Он знает это, все знают это. Разве она не благодарила тебя за его спасение, не за свое?»

Колонна двигалась к морю через город. Наблюдая, как шагает Ябу, он моментально вспомнил крики Питерзона. «Всему свое время», – пробормотал он, больше для себя.