Сегун. Книга 1

– Тебе того же, испанец!

– Ссать я хотел на всех испанцев, и да здравствует Португалия!

– Так держать!

Они пришли в гавань, но без Родригеса. Его смыло за борт, когда порвался страховочный линь.

Корабль был близок к спасению, но тут с севера налетела огромная волна. Еще до этого они начерпали много воды и потеряли японского капитана, сейчас же их захлестнуло и отбросило к скалистому берегу.

Блэкторн видел, как унесло Родригеса, как он захлебывался и боролся со вспененным морем. Шторм и прилив отнесли корабль далеко в южную часть бухты, к рифам, и все на борту знали, что судно обречено.

Как только Родригеса смыло, Блэкторн бросил ему деревянный спасательный круг. Португалец бросился к нему, молотя руками по воде, но круг был недосягаем. Сломанное весло ткнулось в Родригеса, и он вцепился в него. Дождь хлынул стеной. Последнее, что заметил Блэкторн: рука Родригеса сжимает обломок, а прямо впереди прибой обрушивается на изрезанный берег. Он мог нырнуть с борта, поплыть к португальцу и спасти его, может быть, он успел бы, но первой и последней его обязанностью было оставаться на корабле, а кораблю угрожала опасность.

Поэтому он повернулся спиной к Родригесу.

Волна смыла нескольких гребцов, другие пытались занять их места за веслами. Помощник капитана смело отвязал свой страховочный линь. Он прыгнул на бак, привязался, и вновь грянула барабанная дробь. Запевала затянул песню, задавая ритм, гребцы пытались возродить порядок из хаоса.

– Исогу! – закричал Блэкторн, вспомнив нужное слово. Он всем весом навалился на штурвал, ставя нос против ветра, потом подошел к поручням и, чтобы ободрить команду, начал отбивать такт, выкрикивая: – Раз-два, раз-два. Ну, вы, мерзавцы, давай!

Галера целила на рифы, по крайней мере, верхушки их торчали за кормой, по левому и правому борту. Весла погружались в воду, но галера не двигалась, ветер и прилив сопротивлялись, заметно оттаскивая ее назад.

– Ну, давай, мерзавцы! – снова прокричал Блэкторн – его руки отбивали такт.

Сначала они противостояли морю, потом победили его.

Корабль сдвинулся с черты рифов. Блэкторн держал курс на подветренный берег. Скоро они достигли относительно спокойного места. Ветер тут был преодолим, хотя и силен. И здесь свирепствовала буря, но они уже были не в море.

– Отдать правый якорь!

Никто не понял его слов, но все моряки сообразили, что от них требуется. И бросились выполнять приказание. Якорь с плеском погрузился в воду. Он дал кораблю немного пройти, чтобы проверить, тверд ли морской грунт; команда поняла его маневр.

– Отдать левый якорь!

Когда корабль оказался в безопасности, он оглянулся на корму.

Резко очерченная береговая линия была едва видна сквозь дождь. Он оглядел море и прикинул свои возможности.

«Португальский журнал внизу, в полузатопленном трюме. Я могу довести судно до Осаки. Могу привести его обратно в Андзиро. Но прав ли я был, когда ослушался Родригеса? Я не ослушался. Я был на юте. Один».

– Правь на юг! – прокричал Родригес, когда ветер и прилив несли их к рифам. – Поворачивай и иди по ветру!

– Нет! – прокричал Блэкторн в ответ, веря, что их единственный шанс – попытаться попасть в гавань и что в открытом море они пойдут ко дну. – Мы можем пройти туда!

– Разрази тебя Господь, ты погубишь всех нас!

«Но я никого не погубил, – подумал Блэкторн. – Родригес, ты знал и я знал, что мне надо принять решение – если вообще было время решать. Я оказался прав. Корабль спасен. Остальное не имеет значения».

Он поманил к себе помощника капитана, и тот бросился к нему с бака. Оба рулевых были ранены, их руки и ноги почти вырвало из суставов. Гребцы, полуживые от усталости, беспомощно повалились на весла. Другие с трудом поднимались снизу на палубу, чтобы помочь им. Хиромацу и Ябу, сильно пострадавших, вывели на палубу, но, ступив на нее, оба даймё сразу приосанились.

– Хай, Андзин-сан? – спросил помощник капитана.

Он был среднего возраста, с крепкими белыми зубами и широким обветренным лицом. Свежий синяк красовался у него на скуле – волна швырнула его на планшир.

– Ты вел себя очень хорошо, – сказал Блэкторн, не заботясь о том, что его слова не будут поняты. Он знал, что тон говорит сам за себя, так же как и его улыбка. – Да, очень хорошо. Ты теперь капитан-сан. Вакаримас? Ты! Капитан-сан!

Японец уставился на него, разинув рот, потом поклонился, чтобы скрыть удивление и радость:

– Вакаримас, Андзин-сан. Хай. Аригато годзаймасита. (Спасибо.)

– Слушай, капитан-сан, – продолжал Блэкторн, – дай команде поесть и выпить. Горячей пищи. Мы останемся здесь на ночь. – Знаками Блэкторн донес до японца смысл своих слов.