Сегун. Книга 1

Брызги окатили его, холод помог одолеть боль. С большой осторожностью он проскользнул по облепленным морскими водорослями камням, пробрался через расщелины к телу.

Внезапно Ябу понял, что человек, лежащий перед ним, все еще жив. Он подошел поближе, желая удостовериться в этом, потом на мгновение отодвинулся. «Нужен он мне живым или же мертвым? Что лучше?»

Краб поспешно выскочил из-под камня и бултыхнулся в воду. Волны обрушились на Ябу. Он чувствовал, что соль разъедает раны. «Что лучше, живой или мертвый?»

Он осторожно поднялся и прокричал:

– Такатаси-сан! Португалец все еще жив! Отправляйся на корабль за носилками и лекарем, если там есть хоть один!

Ветер почти заглушил ответ Такатаси:

– Да, господин.

Ябу посмотрел на галеру, мягко покачивающуюся на якорях. Другой самурай, которого он послал за веревками, уже достиг яликов. Вот он прыгнул в лодку и отплыл. Ябу улыбнулся, довольный, и обернул голову на крик. Блэкторн подошел к краю обрыва и что-то настойчиво втолковывал ему.

«Что он пытается сказать?» – спросил себя Ябу. Он увидел, что капитан указывает на море, но не понял значение жеста. Волны были крутые и очень высокие, но не больше прежнего.

В конце концов Ябу оставил попытки понять Блэкторна и переключил внимание на Родригеса. Приложив немалые усилия, он вытащил португальца на скалы, подальше от прибоя. Дыхание спасенного было затруднено, но сердце билось ровно. Ушибов набиралось много. Расщепленная кость торчала из левой икры. Правое плечо казалось смещенным. Ябу поискал, нет ли где кровоточащих ран, но не нашел. «Если внутренности не отбиты, он, возможно, выживет», – подумал японец.

Даймё не раз бывал ранен сам и видел много умирающих и раненых, так что имел опыт в подобных вещах. «Если Родригеса поместить в тепло, – решил он, – напоить саке и отваром лекарственных трав, положить теплые припарки, он выживет. Может быть, ходить не сможет, но выкарабкается. Да. Я хочу, чтобы этот человек выжил. Сможет он ходить или нет, не важно. Может, это даже к лучшему. У меня будет запасной капитан – человек, обязанный мне жизнью. Если пират не захочет покориться, я смогу использовать этого человека. А не притвориться ли мне христианином – вдруг это привлечет их?

А что бы сделал Оми?

Этот малый умен – Оми. Да. Слишком умен? Оми слишком многое и слишком быстро подмечает. Если он дальновидный, должен сообразить: его отец станет главой клана, стоит мне исчезнуть – мой сын слишком неопытен пока, чтобы выжить одному, – а после отца Оми сам возглавит клан. Так?

Что делать с Оми?

Отдать чужеземцам? Как игрушку?

Что тогда?»

Сверху донеслись тревожные крики. Ябу наконец понял, о чем предупреждает чужеземец. Прилив! Прилив наступал очень быстро. Он уже захватывал скалу. Ябу вскарабкался повыше и поморщился – боль молнией пронзила колено. Он увидел, что отметки прибоя над основанием скалы выше человеческого роста.

Ябу посмотрел на ялик. Тот был около корабля. Такатаси бежал по берегу. «Они не успеют принести веревки», – сказал Ябу себе.

Его глаза внимательно осмотрели местность. Вверх на утес пути не было. Убежища в скалах тоже. Никаких пещер. До рифов, торчащих над поверхностью моря, не добраться. Плавать он не умел и не видел ничего, что помогло бы ему удержаться на плаву.

Люди наверху следили за ним. Чужеземец показал на рифы и развел руки движением пловца, но он покачал головой. И снова все внимательно осмотрел. Ничего.

«Выхода нет, – подумал он. – Теперь ты умрешь. Готовься».

«Карма», – сказал он себе и отвернулся от людей, устраиваясь удобнее, чтобы насладиться великой истиной, открывшейся ему. Последний день, последнее море, последний свет, последняя радость, последнее все. Как красивы море и небо, холод и соль. Он обдумывал слова предсмертного стихотворения, которое сочинял, следуя обычаю. Он чувствовал себя счастливым. У него было время все хорошо обдумать.

Блэкторн кричал:

– Слушай, ты, сукин сын! Найди уступ – там должен быть где-нибудь уступ!

Самураи оттеснили чужеземца от края, глядя на него как на сумасшедшего. Им было ясно, что выхода нет и что Ябу просто готовится достойно встретить смерть, как сделали бы и они на его месте. И относились к буйству чужеземца так же, как, они знали, отнесся бы к нему сам Ябу.

– Смотрите вниз, все вы! Может быть, там есть какой-нибудь выступ!

Один из самураев подошел к краю обрыва, поглядел вниз, пожал плечами и заговорил с товарищами, те тоже пожали плечами. Каждый раз, когда Блэкторн пытался подобраться к краю обрыва, чтобы найти способ спасти Ябу, его останавливали. Он легко мог столкнуть одного из них вниз и обречь на смерть, ему хотелось этого. Но он понимал их. «Думай, как помочь этому негодяю! Ты должен спасти его, чтобы спасти Родригеса!»

– Эй вы, дрянь, поганые япошки! Эй, Касиги Ябу! Не сдавайся. Сдаются только трусы! Ты человек или баран? – Но Ябу не обращал внимания. Он был неподвижен, как скала, на которой сидел.