Служанка облила ее водой. Отмывшись до скрипа, Марико вошла в ванну и легла напротив него, испустив долгий вздох наслаждения. Маленькое распятие качалось у нее между грудей.
– Как вам это удается? – спросил он.
– Что?
– Так быстро забираться в ванну. Вода слишком горячая.
– Не знаю, Андзин-сан, но я попросила подкинуть дров и подогреть воду. Для вас Фудзико всегда проверяет воду – мы называем ее прохладной.
– Если она прохладная, я голландский дядюшка!
– Что?
– Ничего.
От горячей воды их разморило, и они лежали лениво развалясь, не меняя позы, не произнося ни слова.
Потом она спросила:
– Чем бы вы хотели заняться сегодня вечером, Андзин-сан?
– Если бы мы были в Лондоне… – Блэкторн осекся. «Мне бы не следовало думать о них, – сказал он себе, – или о Лондоне. Это все кончилось. Этого не существует. Существует только то, что здесь».
– Если? – Она посмотрела на него, сразу заметив, как он переменился в лице.
– Мы бы пошли в театр и посмотрели пьесу, – докончил он, справившись с собой. – У вас здесь бывают представления?
– О да, Андзин-сан. У нас очень любят всякие представления. Тайко нравилось ставить их для увеселения гостей, даже господину Торанаге они по вкусу. И конечно, у нас есть много бродячих актеров, развлекающих простой люд. Но наши представления не похожи на ваши, как мне кажется. Наши лицедеи носят маски. Мы называем их представления
– Нет, мы бы пошли в театр «Глобус» и посмотрели что-нибудь написанное человеком по фамилии Шекспир. Он мне нравится больше, чем Бен Джонсон или Марло. Может быть, мы бы посмотрели «Укрощение строптивой», или «Сон в летнюю ночь», или «Ромео и Джульетту». Я водил свою жену на «Ромео и Джульетту», и ей очень понравилось. – Блэкторн вкратце изложил Марико фабулу этих пьес.
Марико нашла их очень непонятными:
– По нашим понятиям, очень неразумно для девушки не слушаться родителей. Но так печально. Плохо и для девушки, и для юноши. Ей было только тринадцать? Ваши женщины так рано выходят замуж?
– Нет. Обычно в пятнадцать или шестнадцать лет. Моей жене было семнадцать, когда мы поженились. А сколько было вам?
– Ровно пятнадцать, Андзин-сан. – Тень прошла по ее лицу при этих словах. – А после театра куда бы мы пошли?
– Я бы повел вас поужинать. В заведение Стоуна, где подают отбивные, на Феттер-лейн, или в «Чеширский сыр» на Флит-стрит. Это все гостиницы, где можно отведать особые кушанья.
– А что бы мы ели?
– Я бы не хотел вдаваться в воспоминания, – признался он с ленивой улыбкой, возвращаясь к настоящему. – Я не помню. Мы здесь, и я рад сырой рыбе. Карма есть карма. – Он глубже опустился в воду. – Великое слово – карма. И хорошая идея. Вы очень помогли мне, Марико-сан.
– Я рада немного помочь вам. – Марико расслабилась в тепле. – Фудзико сегодня вечером раздобыла для вас особенную пищу.
– Да?
– Она купила… Я думаю, у вас это называется фазан. Большая птица. Один из сокольничих поймал для нее.
– Фазан? Вы действительно имеете в виду именно его?
–
– И как он будет приготовлен?
– Один из самураев видел, как готовят дичь португальцы, и рассказал Фудзико-сан. Она просит вас не огорчаться, если блюдо не очень удастся.
– Но как она это сделает… как повара его приготовят? – Он поправился, так как и готовили, и убирали слуги.
– Ей сказали, что сначала кто-то должен повыдергать из него перья, потом вынуть кишки. – Марико с трудом сдерживала брезгливость. – После птицу либо режут на маленькие кусочки и жарят на масле, либо варят с солью и специями. – Она сморщила нос. – Иногда обмазывают ее глиной, кладут на угли и пекут. У нас нет печей, Андзин-сан. Так что ее изжарят. Надеюсь, что все получится.
– Уверен, это будет прекрасно, – проявил он великодушие, убежденный, что хорошего ждать не приходится.
Она рассмеялась:
– Иногда вы так неумело притворяетесь, Андзин-сан.
– Вы не понимаете, как важна еда! – Он непроизвольно улыбнулся. – Вы правы. Мне не следует придавать такое значение еде. Но я не могу не ощущать голода.
– Скоро сможете. Вы даже научитесь пить зеленый чай из пустой чашки.
– Что?
– Сейчас не место и не время объяснять, Андзин-сан. Для этого вы должны быть бодрым и внимательным. Как-нибудь, когда выдастся спокойный закат или рассвет, я покажу вам. Ах, как хорошо лежать здесь, не правда ли? Ванна прямо дар богов.
Блэкторн слышал, как слуги за стеной подбрасывают дрова в печь. Он терпел невыносимый жар, пока мог, потом выбрался из воды с помощью Суво и лег, задыхаясь, на толстое полотенце. Пальцы старика ощупали спину. Блэкторн чуть не закричал от удовольствия. Как хорошо!
– Вы так сильно изменились за последние дни, Андзин-сан.
– Я изменился?
– О да, с вашего нового рождения, очень сильно.