Сегун. Книга 3

Блэкторн взял Винка с собой из Иокогамы, а остальных отправил обратно в Эдо, оставив «Эразм» на безопасной стоянке под охраной Наги. Его команда была рада уехать, а он не менее рад от нее освободиться. В первый же вечер начались дикие ссоры и споры по поводу корабельных денег. Деньги принадлежали компании, а не ему. Ван Некк как казначей экспедиции и главный торговец вместе с адмиралом официально распоряжался ими. Когда сосчитали и пересчитали еще раз, нашли, что все цело, кроме тысячи монет. Ван Некк, поддержанный Яном Ропером, стал спорить о том, сколько денег Блэкторн может взять с собой для найма новых моряков.

– Вы собираетесь слишком много платить, капитан! Предложите им поменьше!

– Да сколько ни попросят, придется заплатить! Мне нужны моряки и канониры! – Блэкторн стукнул кулаком по столу – спор происходил в кают-компании. – Как вы думаете вернуться домой?

Наконец он убедил их, но был недоволен, что его вывели из себя этими мелкими делами, всякими придирками… На следующий день он отправил их обратно в Эдо, поделив между ними десятую часть серебра, хранящегося в корабельной кассе, чтобы им было чем заплатить за обратный путь, а остальные деньги оставил на корабле.

– Как мы узнаем, все ли здесь в порядке? – Ян Ропер сердито глядел на него.

– Ну, тогда оставайся и карауль сам!

Но никто не захотел оставаться на борту. Ехать с Блэкторном согласился Винк.

– Почему вы берете его, капитан? – поинтересовался ван Некк.

– Потому что он моряк и мне потребуется его помощь.

Блэкторн облегченно вздохнул, распростившись с командой, и, едва галера вышла в море, начал учить Винка японским обычаям. Винк принял это стоически: он доверял Блэкторну, с которым проплавал столько лет, и знал ему цену:

– Капитан, ради вас я готов принимать ванну и мыться хоть каждый день, но будь я проклят, если надену эту чертову ночную рубашку!

Через десять дней Винк преспокойно забрасывал лот, полуголый, перетянув брюхо широким кожаным ремнем, кинжал в ножнах болтался за спиной, один из пистолетов Блэкторна был надежно спрятан под чистой, хотя и рваной рубахой.

– Мы не пойдем в замок, да, капитан?

– Нет.

– Я вообще предпочел бы смыться отсюда!

День был ясный, отражение высокого солнца блистало в спокойном море. Сильные гребцы работали слаженно.

– Винк, вот где засада!

– Бог мой, посмотрите на эти мели!

Блэкторн рассказал Винку обо всем: обстоятельствах бегства, сигнальных огнях на стенах, о грудах мертвых на берегу, о вражеском фрегате, готовом таранить его.

– А, Андзин-сан, – подошел к ним Ябу. – Хорошо, правда? – Он показал на следы разрушений.

– Плохо, Ябу-сама.

– Но это же наши враги.

– Народ – не враги. Враги – Исидо и самураи.

– Этот замок вражеский. – Ябу выдал свое беспокойство и беспокойство тех, кто был на борту. – Здесь все вражеское.

Блэкторн заметил, что, когда Ябу кланяется, кимоно распахивается от ветра, обнажая мощный торс.

Винк понизил голос:

– Я хочу убить этого подонка, капитан.

– И я не забыл о старом Питерзоне, не думай.

– И я, Бог мне судья. Меня прямо всего колотит, когда я слышу, как вы с ним разговариваете на их языке. Что он сказал?

– Он просто проявил вежливость.

– Какие у вас планы?

– Мы причаливаем и ждем. Он сойдет на берег на день или два, а мы будем сидеть и ждать. Торанага послал письма, чтобы нас свободно пропускали, но все равно нам лучше затаиться и оставаться на борту. – Обшарив взглядом суда и море, Блэкторн не заметил ничего опасного, но все же сказал Винку: – Лучше измеряй глубину, на всякий случай!

– Ладно!

Ябу посмотрел, как Винк бросает лот, и вернулся к Блэкторну.

– Андзин-сан, может быть, вам лучше отправиться на галере в Нагасаки? Не ждать нас, а?

– Хорошо, – охотно согласился Блэкторн, не заглотив приманку.

Ябу засмеялся:

– Вы мне нравитесь, Андзин-сан! Но, извините меня, в одиночку вы сразу погибнете. Нагасаки – очень плохое место для вас.

– Осака – плохое, и любое другое! Везде…

– Карма… – Ябу улыбнулся. Блэкторн сделал вид, что шутка ему понравилась.

За время путешествия они с разными вариациями вели одни и те же разговоры. Блэкторн много узнал про Ябу, и укрепился в недоверии к нему, и возненавидел его еще сильнее, но и уважать стал больше. Он понял, что кармы их взаимосвязаны.

– Ябу-сан прав, Андзин-сан, – поддержал Ябу Урага, – он может защитить вас в Нагасаки – я не смогу.

– Из-за твоего дяди, господина Харимы?

– Да, из-за него. Может быть, меня уже объявили вне закона. Мой дядя – христианин, хотя я думаю, что христианин он неискренний.

– Как это?

– Нагасаки – его владение. Тамошняя гавань самая большая на Кюсю, но не самая лучшая. Так он быстро сообразил, что к чему. Он становится христианином, приказывает всем своим вассалам креститься, мне тоже велит принять христианство и отправляет в иезуитскую школу. Ну а потом, как одного из новообращенных, посылает за море. Он предоставил иезуитам земли и, как вы говорите, подлизывается к ним. Но сердцем он японец.

– Иезуиты знают, что ты об этом думаешь?

– Да, конечно.

– Они верят, что он истинный христианин?