Сегун. Книга 3

– Конечно, было множество извинений! Исидо твердит, что безопасность важнее всего. Была разыграна попытка убить наследника – это его оправдание.

– Ну а почему дамы не уезжают открыто?

– Совет приказал женам и семьям ждать мужей, которые должны приехать на церемонию. Великий господин чувствует «ответственность за их безопасность и относится к ней слишком серьезно, чтобы позволить им заблудиться». Замок заперт плотнее, чем створки старой устрицы.

– За пределами замка то же самое, Кири-сан. На Токайдо намного больше застав, чем раньше, в пределах пятидесяти ри свирепствуют ищейки Исидо. Повсюду патрули.

– Все им запуганы, кроме нас и нескольких наших самураев, а мы боимся его не больше, чем прыща на спине у дракона.

– Даже наши лекари?

– Они тоже. Да, они все еще советуют нам не выезжать, даже если будет разрешение, а мы его никогда не дождемся.

– Госпожа Садзуко здорова, ребенок здоров, Кири-сан?

– Да, вы могли видеть это сами. И я тоже. – Кири вздохнула. Снова стало заметно, как она напряжена, и Марико отметила, что у нее прибавилось седины. – Ничего не изменилось с тех пор, как я написала господину Торанаге в Андзиро. Мы заложники и останемся заложниками вместе со всеми – до того дня, когда все решится.

– Теперь, когда прибывает Его Императорское Величество… наступает решительный миг.

– Видимо, так. Отдохните, Марико-сан, но приходите поужинать с нами. Тогда и поговорим. О, кстати, еще новость для вас. Известный вам чужеземный хатамото – благослови его Будда за спасение нашего господина, – как мы слышали, благополучно приплыл в гавань вместе с Касиги Ябу-сан.

– О! Я так беспокоилась за них! Они отплыли за день до моего отъезда. Мы тоже попали около Нагои в тайфун, но не очень сильный. Я боялась плыть по морю… О, теперь хорошо…

– Здесь все было терпимо – кроме пожаров. Много тысяч домов сгорело, а погибли всего две тысячи человек. Мы сегодня слышали, что основная тяжесть тайфуна пришлась на Кюсю, на восточное побережье, и часть – на Сикоку. Там погибли десять тысяч. А полных сведений об ущербе еще нет.

– А урожай? – быстро спросила Марико.

– Здесь очень много риса полегло – целые поля. Крестьяне надеются, что рис выправится, но кто знает? Если в этом сезоне Канто не пострадает, их рис прокормит всю страну и этот год, и следующий.

– Лучше бы урожаем распоряжался Торанага, а не Исидо.

– Это так. Но, простите, девятнадцати дней мало, чтобы собрать урожай, даже если весь мир будет молиться об этом.

– Да.

Кири предположила:

– Если их корабль отплыл за день до вашего отъезда, вы, наверное, торопились.

– Я подумала, что лучше не прохлаждаться, Кири-сан. Мне не нравится путешествовать, когда каждый день на счету.

– А Бунтаро-сан? У него все хорошо?

– Да. Он сейчас в Мисиме, возле границы по заданию господина Торанаги. Я повидала его, когда сюда ехала. Вы не знаете, где остановился Касиги Ябу-сама? У меня для него письмо.

– В одном из гостевых домов. Я узнаю в каком и сразу же извещу вас. – Кири выпила еще вина. – Благодарю вас, Марико-сан. Я слышала, Андзин-сан все еще на галере.

– Он очень интересный человек, Кири-сан. Он стал более чем просто полезен нашему господину.

– Я слышала об этом. Я хотела бы послушать обо всем: о нем, о землетрясении, обо всех ваших новостях… Ах да, завтра вечером праздник в честь дня рождения госпожи Осибы, который устраивает господин Исидо. Конечно, вас пригласят. Я слышала, что собираются пригласить и Андзин-сан. Госпожа Осиба любопытствует, как он выглядит. Вы помните, наследник один раз с ним встречался. Вы тогда тоже в первый раз его увидели?

– Да. Бедняга, так его будут показывать, как пойманного кита?

– Именно. – И Кири невозмутимо добавила: – Вместе со всеми нами. Мы все пленники, Марико-сан, нравится вам это или нет.

Урага изо всех сил торопился вниз по переулку в сторону моря. Ночь была темная, небо – звездное и ясное, воздух свеж. На нем были свободные оранжевые одежды буддийского монаха, неизменная шляпа и дешевые соломенные сандалии. Позади располагались склады и высокое, почти европейского типа здание миссии иезуитов. Он завернул за угол и удвоил скорость. Группа серых, несущих факелы, патрулировала берег. Он вежливо замедлил шаг, приближаясь к ним, хотя и сохранял обычный для монахов высокомерный вид. Но самураи не обратили на него внимания.

Он уверенно шел по берегу мимо вытащенных из воды рыбачьих лодок. Легкий ветерок доносил густые запахи с моря и с берега, отлив был в самом разгаре. По заливу возле отмелей рассыпались светлячками рыбачьи лодки – рыбу били острогами при свете факелов. В двухстах шагах выше начинались пристани, обросшие ракушками. У одной стояла лорча, на мачте которой развевались флаги Португалии и торговой компании иезуитов; у сходен с факелами толпились серые. Урага переменил направление, чтобы обойти корабль, двинулся обратно в город, удалился на несколько кварталов, пересек Девятнадцатую улицу, повернул в извилистый переулок и снова вышел на дорогу, ведущую к пристани.

– Эй, ты! Стой! – послышался приказ из темноты.