Сейчас и на земле

В целом у меня было четыре типа запчастей, которые надо было учитывать: детали для сборки, для сборки узлов, а также продукция, регулярно выходящая со сборочной конвейерной линии. Четвертый – запчасти вроде капотов и противопожарных перегородок – в силу того, что они очень крупные и труднопередвигаемые, идут непосредственно на сборочную линию. Когда самолет достигает соответственной стадии сборки, он состоит из определенного количества запчастей. Наша, моя, обязанность – знать, что это за части, в независимости от того, видел ли я их или не видел, и показать в гроссбухе, что они действительно поступили. В этом немало загвоздок. Когда я все обмозгую, я доложу об этом Муну. Мне, кроме того, надо докопаться, почему у нас все время дефицит одних запчастей и излишек других. Мы выпускаем, вернее, пытаемся выпускать запчасти по двадцать пять в блоке; не по двадцать пять наименований, а узлы для двадцати пяти авиамашин. Скажем, для закрылка требуется одна носовая покрышка, но в ней шестнадцать ребер определенного типа, следовательно, учетный номер носовой покрышки 1, но 16 по ребрам.

Учетные книги на первый взгляд предельно просты. Первая, она же предмет нашей главной заботы, поскольку мы еще не собрали полностью двадцать пять самолетов, состоит из двенадцати инвентарных описей материалов, по одному на каждый цех. С левой стороны описи номер детали, ее описание и узловой номер. Справа, напротив каждого номера, двадцать пять квадратиков. Когда деталь поступает, скажем сорок восемь штук L-1054, узловой номер 6, я рисую волнистую линию через восемь квадратиков напротив этого номера. Когда поступают все сорок восемь штук, я просто перечеркиваю все квадратики. Однако вместо сорока восьми штук могут поступить сорок девять. Тогда я должен провести волнистую линию через восемь и одну шестую квадратика, а они совсем крошечные. Если 6 – максимальный узловой номер, с этим еще можно разобраться, эта трудность преодолима. Но узловой номер некоторых деталей бывает 164, и уж тут хоть разбейся, а квадратики поделить выше человеческих сил. Я сказал обо всем этом Муну. И слава Богу, что сказал.

– Знаешь, Дилли, – Мун достал яблоко из кармана, – такая мелочь погоды не делает. Делай как можешь.

– Ничего себе мелочь, – говорю. – Положим, у нас семь учетных книг – семьсот пятьдесят самолетов, – то есть общая сумма тридцати описей деталей для каждого сборочного цеха. Помножь ничтожную ошибку на тридцать, и все возрастает как снежный ком, это будет чудовищная путаница.

– Ну а ты что предлагаешь?

Что я мог сказать?

– Я просто хочу объяснить, почему такая сложность с записями. Не хочется, чтоб ты потом считал, что это моя вина, вот и все.

Он вскарабкался коленями на мой табурет и запустил огрызок яблока через забор. Где-то внизу линии, перекрывая лязг механических ножниц и буханье клепальных машин, раздалась яростная ругань.

– Ладно, Дилли, пока все это мелочи...

– Да я ж тебе говорю, Мун...

– ...нечего дергаться.

Это была моя третья неделя здесь и конец первого месяца. Я стал лучше соображать что и как. Но вот только чем больше я соображал, тем меньше понимал и тем больше начинал беспокоиться. Проект нашего самолета не был еще окончательно зафиксирован. Технические изменения вносились чуть не ежедневно, а то и ежечасно. И от этого вся наша сложившаяся учетная система разваливалась на куски. К нам поступают десятки запчастей, которые у нас вовсе не учтены. Одни из них используются на первом самолете, другие на десятом и так далее. Я не знаю, как все это отразить в учетной книге; не знаю, заменяют они другие детали или они совершенно новые и дополняют те. Мун говорит, что раз их нет в общем учетном списке, то и черт с ними, и я их попросту не отмечаю, но сколько это может продолжаться? Склад постепенно заполняется неучтенными запчастями, а значит, мы отправляем заказы по цехам, а эти неучтенные так и лежат здесь мертвым грузом. Это кончится однозначно. Правительство откажется от самолетов, потому что они не отвечают стандартным спецификациям, а отвечать за все будет некий учетчик со склада.

Но и это еще не все.

Когда запчасть заменяется или дополняется другой, естественно, меняется и узловой номер. Например, если раньше для полной сборки двадцати пяти самолетов требовалось семьдесят пять штук одной запчасти, то теперь пятьдесят. Но, скажите на милость, как быть, когда в учетных записях черным по белому отмечено, что мы уже отправили больше, чем надо, первых запчастей для двадцати пяти самолетов? Куда прикажете вносить лишние или дополнительные запчасти?

Я-то понимаю, где собака зарыта. Тот факт, что мы отправили деталей на двадцать пять самолетов, еще не значит, что сборочный цех полностью использовал их. Часть пошла в разгон, часть отправлена в брак контролером ОТК. Только от этого знания не легче. Я говорил об этом Муну (и на этот раз он, кажется, задумался).

– Ну а ты как на это смотришь, Дилли?

– В управлении должны учитывать сломанные и забракованные детали. Я хотел бы посмотреть их отчеты.