Секира царя Колоксая

Приграничный постоялый двор — место особое. А постоялый двор на границе Микона, где во главе стоял князь-колдун, и Гетаи, отвергающей всё магическое, — вдвойне уникален. За столами сидели альвы: серые, лесные, даже один из лунных. В дальнем углу устроились оборотни, вздрагивающие при каждом громком звуке. С другой стороны буянили гоблины: горланили, хохотали, громко стуча кубками по столу, — вести себя по-другому они попросту не умели. На втором этаже в отдельных комнатах торговались гномы и обычные смертные, в том числе и гетайцы. Потому как княжеские законы — это одно, а торговая прибыль — это совсем другое. И в «чистой», без магии Гетаи так же, как и в Тарсии, и в Миконе ценились альвийские мечи, а гетайки щеголяли в украшениях, изготовленных лучшими гномьими мастерами.

Радомир и Лан обедали на втором этаже в снятой на ночь комнате. Волхвы тихо переговаривались, обсуждая сложившуюся ситуацию, и решали, как быть дальше. Тарс недовольно глянул в окно. Опять снег! А уже середина березосола (март — Прим. авт.). Значит, снова придётся месить дорожную коломуть. Зябнуть сырыми днями и надеяться, что не придётся ночевать на холодной земле. Мужчина передёрнул плечами и поднялся:

— Пойду гляну: привели наших лошадей от кузнеца или нет.

Лан кивнул, дожёвывая пирог:

— Давай. А потом вместе сходим за припасами.

Радомир, не дослушав, вышел в тёмный коридор.

Он узнал альвийку сразу, как только увидел. Несмотря на то, что она стояла боком и о чём-то расспрашивала хозяина. Старый миконец махнул в сторону лестницы на второй этаж. Нимфириель глянула в указанном направлении, заметила колдуна и улыбнулась. А тот, скрестив руки на груди, насмешливо наблюдал за приближающейся девушкой.

— Даже не знаю, что думать, Ним!

— Что так? Фантазии маловато? — в тон ему ответила видунья, становясь рядом.

Мужчина молча разглядывал альвийку. Та не выдержала первой:

— Понятно: мы гордые, спрашивать ни о чём не будем! Да?.. Ну и ладно! Я сама скажу, — Нимфириель пожала плечами. — Я кое-что нашла, и вас это точно заинтересует.

— Что? — Володаровича впечатлил её уверенный тон.

— Мы можем поговорить без свидетелей? — попросила видунья, с сомнением глянув на людей в общем зале. — И давай позовём ищейку. Не хочется два раза одно и то же повторять.

Тарс кивком указал наверх и пошёл первым.

— Не называй Лана ищейкой: обидится, — предупредил он девушку. — А обиженный Лан — это очень скучно. Он молчать может месяцами и нисколько не страдает при этом. А я от тоски подыхаю.

Альвийка понимающе кивнула и вошла в распахнутую дверь. Миконец, увидев девушку, даже не скрывал своего удивления.

— Объясни! — попросил он Радомира.

Тот пожал плечами:

— Сам пока ничего не понимаю, но давай послушаем, с чем к нам пожаловала эта красавица.

Нимфириель сбросила плащ и, пока волхвы усаживались за стол, налила себе воды.

— Насилу вас догнала.

— Зачем? — поторопил её колдун.

Альвийка вытащила из рукава небольшой свиток:

— Я отыскала в дедовой библиотеке одну интересную рукопись.

— Лунхар привёз в Элимейс всё, что смог найти, — возразил Лан.

— Верно. Он показал вам книги, где упоминаются волшебные мечи, — девушка кивнула и пояснила: — А в этом свитке описывается история одной войны, даже не войны, а последней битвы. И есть интересная приписка… — Нимфириель передёрнула плечами и призналась: — Мысли об этой рукописи не давали мне уснуть. Я не могла дотерпеть до утра.

Радомир напрягся, пристально глядя на видунью. Её чутью он доверял безоговорочно.

— Показывай!

Но как только мужчина протянул руку, альвийка спрятала свиток за спину:

— Взамен ты выполнишь мою просьбу.

— Рад, не соглашайся, — зашептал миконец, — если бы всё было так просто, она сразу сказала бы, чего хочет.

Тарс с усмешкой глянул на нахмурившуюся Нимфириель:

— От неё так и так не отделаешься. Эта альвийка упёртая, как баран.

Девушка недовольно сморщила носик и укоризненно глянула на шушукающихся волхвов:

— Неприятно, когда тебя обсуждают в твоём же присутствии.

Лан хмыкнул, но глаза опустил. А видунья посмотрела на колдуна.

— Так что ты решил?

Мужчина задумался. Что она может попросить у него? Понятно, что не золото. Что-то, связанное с ворожбой? Нимфириель постоянно расспрашивает про школу Триглава и про его учёбу там. Или?.. Радомир прищурился: альвийка скажет прилюдно попросить прощения за то, что он столько времени гонял её по Черногорью? Вряд ли. Он извинился, она приняла извинения, поставив точку в той истории. Что тогда?..

От раздумий Володаровича отвлёк желтоватый свиток, покачивающийся в воздухе.

— Он тебе нужен или нет?

— Ладно, Ним! Надеюсь на твоё благоразумие и здравый смысл, — тарс хлопнул себя по колену. — Обещаю, я выполню твою просьбу, если эта рукопись нам действительно поможет.

Альвийка, не скрывая торжествующей улыбки, развернула свиток. Волхвы знали синдарин, поэтому переводчик им не требовался. Но над рукописью они сидели долго. За окном уже начало смеркаться.

— Копьё? — Радомир задумчиво посмотрел на Лана.

Тот пожал плечами и обратился к видунье:

— Не до конца разобрался с припиской. Разве она подходит к основному тексту?