Секрет аромата. От молекулы до духов. Как запах становится произведением искусства

С этим связана другая загадка. Если детекторы воспринимают только ту часть молекулы, которая их интересует, и игнорирует прочие, то в таком случае довольно много молекул должны иметь идентичный запах. Представим, к примеру, что мы обозначим знаком ^ характеристики, которые игнорируются всеми рецепторами. В таком случае молекула, записанная как ^^^Р^ОЗ^^А или Р^^^^О^З^А, должна все равно иметь запах розы. Но – и это, возможно, единственный самый важный эмпирический факт в обонянии – до сих пор не обнаружено ни одной пары молекул с различной структурой, но с идентичным запахом.

Когда говорят, к примеру, о запахе «горького миндаля», говорят о похожести, а не об идентичности. Бензальдегид, нитробензол, синильная кислота, транс-2-гексеналь – все пахнут горьким миндалем, но любой, даже наивный наблюдатель, легко отличит их по запаху, если ему один раз объяснят разницу. Бензальдегид обладает настоящим запахом горького миндаля (он содержится в горьком миндале), в то время как запах нитробензола напоминает смесь амаретто и полироля для обуви. Бензонитрил пахнет как миндаль с металлическим привкусом, а гексеналь – смесью свежескошенной травы и миндаля. Мой опыт общения с запахом HCN невелик, иначе я бы читал главы этой книги на заседании общества спиритистов, но по воспоминаниям это чистый, древесно-миндальный запах, тоже отличающийся от всех других. То же самое относится к другим категориям ароматов – запах каждого мускуса, амбры, дерева и т. п. отличается от имеющих к ним отношение молекул, хотя порой и очень похож. Древесно-амбровые запахи, например, различить очень сложно.

Запах в зеркале

Попробуем суммировать, что у нас получилось. Можно исключить идею идеограммы «один рецептор – один запах», потому что запахов великое множество; только парфюмерные компании создали, наверное, сотни тысяч, а рецепторов всего 347. Алфавитный подход, похоже, тоже не очень годится, потому что в таком случае придется составлять слова-запахи из букв-запахов, а это невозможно. Что остается? В настоящее время наиболее приемлемой формообразующей теорией является слоговое письмо. В научной среде это называется теорией одотопов

, или детерминантов, и заключается она в том, что рецепторы воспринимают части молекул большие, чем простые «функциональные группы» из одного-двух атомов, но меньшие, чем целые молекулы. На первый взгляд, теория многообещающая. Во-первых, она учитывает слоговое количество рецепторов (347). Во-вторых, она позволяет объяснить отсутствие обонятельных иллюзий, потому что ситуация оказалась бы намного запутаннее, если бы каждый рецептор распознавал не одну, а сразу несколько букв. Представьте, что вы играете в скрэббл, где буквы склеены по три-четыре штуки вместе!

Так что силлабическая теория выглядит вполне приемлемой даже при том, что мы не представляем, как могут выглядеть отдельные слоги. Но даже если вам покажется, что можно благополучно строить слова слог за слогом, возникает очередной коварный подвох: проблема зеркальных образов молекул. Чтобы понять, в чем дело, посмотрите на две молекулы, изображенные ниже.

Вы никаким образом не сможете развернуть ту, что слева, чтобы она полностью, атом к атому, совпала с той, что справа. То есть правосторонняя молекула – зеркальное отображение левосторонней, и у вас не больше шансов наложить их одну на другую, чем натянуть перчатку с правой руки на левую руку. А теперь посмотрите на модель связывающего участка рецептора для молекулы. Правосторонняя молекула, если ее уложить на этот участок, благополучно устроится в условных цветовых карманах; с левосторонней вам этого сделать не удастся.