Секрет Боттичелли. Загадка потерянных и обретенных шедевров

«Путеводитель» вышел в 1855 году, в том же году, когда французский историк Жюль Мишле впервые использовал термин «Ренессанс» в качестве обширного исторического периода. Хотя Мишле был либералом, более прогрессивным, чем придерживавшийся традиций Буркхардт, они в основном соглашались в том, что понятие Ренессанса обозначает время беспрецедентного культурного возрождения. Однако Буркхардт пошел дальше, чем Мишле. Он рассматривал Ренессанс как начало нового этапа в истории человечества: «В начале XV века в живопись Запада ворвался новый дух. Хотя она по-прежнему служила церкви, ее принципы в дальнейшем развивались без учета сугубо церковных целей. Произведение искусства теперь дает больше, чем требует Церковь; помимо религиозных ассоциаций, оно представляет собой копию реального мира; художник поглощен исследованием и изображением внешнего облика вещей и постепенно учится выражать все различные проявления человеческой формы, а также ее окружения (достигая реализма). Вместо общих типажей мы имеем лица с индивидуальными чертами»

[402]. В этом отрывке из «Путеводителя» сформулированы принципы, которые стали определять наше понимание Ренессанса: духовный взгляд на мир, уступающий место светскому, акцент на индивидуальности и преданность научному и реалистическому исследованию мира. Пребывание Буркхардта в Италии и изучение ее искусства дали ему материал, который он впоследствии развил в полноценную теорию Ренессанса.

В понимании этого нового термина «Ренессанс» и у Мишле, и у Буркхардта важную роль играли политические факторы. Для Мишле Ренессанс Италии был фактически кодом для культурного возрождения его собственной нации – многие не понимают, что это слово появилось не в исследовании Италии как таковой, а в его монументальной «Истории Франции». Когда французский король Карл VIII привел своих солдат во Флоренцию в 1494 году, рассуждает Мишле, они не могли не вдохнуть этот удивительный воздух города, живущего искусством, и не проникнуться его революционными идеями, которые затем привезли обратно во Францию. Хотя Мишле не упоминает об этом, королевский посланник из Флоренции вполне мог привезти не только идеи: вероятно, среди трофеев Карла VIII после возвращения в Париж с итальянского фронта были и иллюстрации к Данте кисти Боттичелли. Либеральный, но умеренный Буркхардт был глубоко разочарован неудавшимися европейскими революциями 1848 года и их чрезмерно левыми, по его мнению, позициями. Эти политические настроения, возможно, вдохновили его на утверждение, что рождение Ренессанса отчасти было подогрето итальянской моделью «государства как произведения искусства», основанной на буржуазных ценностях и ориентированной на возвышение личности[403]

.

«Путеводитель» Буркхардта пронизывает влияние Вазари. Скудные страницы книги посвящены Боттичелли – в год ее публикации, в 1855 году, некогда прославленный художник все еще не был известен среди образованной элиты Европы. По словам Буркхардта, Боттичелли «никогда не добивался того, что задумал», что повторяло мнение Вазари о нем как о художнике, который впустую растратил свой талант и жил в «бесконечном хаосе»

[404]. Пренебрежение Буркхардта к Боттичелли даже более резко и основательно, чем у Вазари: по мнению Буркхардта, Боттичелли «работал в спешке», в результате чего его произведения были «грубыми и безжизненными» и отличались «странным манерным реализмом»[405]

. В книге, наполненной восторженными рассуждениями о многих коллегах Боттичелли по цеху, бросается в глаза эта презрительная критика живописца.

Примерно во время выхода «Путеводителя» Буркхардта один из ведущих историков искусства, Густав Фридрих Вааген, рассматривал иллюстрации Боттичелли к Данте в шотландском дворце Гамильтон и в 1854 году ошибочно определил их как работы «разных художников». Скорее всего, он поторопился, поскольку коллекция герцога Гамильтона была лишь одной из многих остановок в длительном турне, которое привело к публикации его влиятельной (хотя и несовершенной) книги «Сокровища искусства в Великобритании: Отчет о главных коллекциях картин, рисунков, скульптур, иллюстрированных рукописей и т. д. и т. п.». Уже само название показывает, как много пришлось охватить автору и как трудно ему было посвятить сложному циклу по Данте больше, чем просто поверхностное упоминание. Подобно «Путеводителю» Буркхардта, эта невероятно амбициозная и одновременно дилетантская работа Ваагена была наполнена сочетанием острой проницательности и грубых ошибок.