Секрет миссис Смитон

Всегда немного грустно рассматривать старые фотографии: изображенные на них люди состарились или умерли, их мир безвозвратно канул в прошлое. Это были, в общем-то, типичные свадебные фотографии времен войны: все мужчины в форме, невеста в платье чуть ниже колен с накладными плечами и складками вдоль корсажа. Платье сшито, судя по всему, из жоржета, к корсажу приколот ландыш. Модные туфли с открытыми носками, похоже, замшевые, маленькая круглая шляпка с вуалью, надвинутая на лоб. Подружка невесты в платье строгого покроя с таким же лифом и шляпкой, похожей на перевернутый цветочный горшок, слегка сдвинутый набок. Все картинно улыбались, лишь подружка невесты выглядела оцепеневшей. В нахмурившемся юноше Мередит узнала молодого Лоуренса, только тогда он был ниже ростом. Возможно, он просто хмурился из-за светившего в глаза солнца. Маркус, жених, был выше, худощавее, с более приятной внешностью, чем его брат, чем-то напоминавший бульдога. Он один уверенно улыбался в камеру.

Мередит в первый раз пришло в голову, что Маркус во время войны мог работать в разведке. Внешность же Лоуренса выдавала в нем человека действия. Традиционно старший брат защищает младшего, но в этой семье, похоже, все было наоборот. Младший, более открытый, спортивный мальчик, мог выступать защитником старшего, молчаливого и любящего книги. Если так, Лоуренс продолжал выполнять эту роль и после смерти брата, пытаясь любой ценой защитить его репутацию.

Она вручила фотографии Винни, которая получила их последней и разложила на столике.

Все ждали, что же скажет Винни, и она сказала:

— Ах, да, это Оливия, все правильно. Вы согласны, Рори? Джил? Том?

Все трое кивнули. Мужчинам, казалось, было не по себе, а Джил Армитадж даже покраснела, и ее глаза блестели от плохо скрываемого волнения.

Винни вытянула руку.

— Итак, вы согласны. Эта женщина, здесь, на фотографии, женщина, которую мы знали как старую леди, это Оливия Смитон, которая жила в Парсло-Сент-Джон.

Ее палец указывал на изображение подружки невесты, Виолетты Доусон.

Глава двадцать четвертая

Слово после смерти.

— Как и Мередит, — начал Алан Макби, — я не могу с уверенностью сказать, что произошло, но могу высказать свое мнение об этом. С вашего позволения, генерал?

Они ждали ответа Лоуренса. Смитон тем временем собрав фотографии со стола, спрятал их обратно в конверт, а тот засунул в карман пиджака, и только после этого кивнул в ответ на вопросительный взгляд Макби.

— Валяйте, проясните ситуацию. Давайте разберемся с этим чертовым делом раз и навсегда, — его голос звучал устало, но решительно.

Сэр Бэзил, пристально посмотрев на своего старого друга, устроился в кресле с бутылкой сливового вина под рукой, согласный на роль наблюдателя.

— Итак, вот как я это вижу, — начал Алан. — После свадьбы Маркус и Оливия Смитон составили завещания, оставляя все тому, кто останется в живых. Простые и ясные документы, написанные в трудные времена с минимумом деталей. Со временем излишняя простота и стала причиной конфликта. К сожалению, один из них, Маркус, погиб через несколько месяцев, оставив Оливию вдовой, хотя и не в одиночестве. С самой свадьбы Виолетта Доусон, ее давняя школьная подруга, жила со Смитонами в их доме. Возможно, немного необычно для молодоженов, но помните, это было во время войны. Многие остались без крова из-за бомбежек, и их приютили родственники или соседи. Совместное ведение хозяйства сводило расходы к минимуму, что тоже имело значение в те голодные дни.

Макби повернулся к Лоуренсу.

— Причины симпатии между мужчиной и женщиной могут иметь не только сексуальный характер, генерал, и если это вас утешит, я уверен, что Оливия любила вашего брата, даже если у нее были несколько иные сексуальные пристрастия. Она очень горевала после его смерти. Мы не знаем, почему она не составила нового завещания. Возможно, причиной тому было ее горе, а может быть, после окончания военных действий это уже не казалось неотложным делом. Помните, она была тогда еще довольно молодой женщиной. Баренс, ее адвокат тех лет, сделал все, что мог, но не нашел нового завещания, пока женщина, назвавшаяся Оливией Смитон, не пришла к нему пятнадцать лет назад и не попросила составить то завещание, о котором все мы знаем. Казалось бы, не было никакого более раннего завещания, заменившего составленное во время войны. В промежутке между смертью мужа и обращением к Баренсу, Оливия или женщина с ее именем фактически не имела завещания. Это очень важный факт, — Макби сделал эффектную паузу.

— Ну, продолжайте же, — поторопила его Винни.