Секрет моей души

Клеа замедлила шаг, развернулась и направилась к озеру. Легкий ветерок покрывал рябью поверхность воды, ломая отраженное спокойствие, и уносился к берегу.

Она скорее почувствовала, чем услышала приближение Брэнда.

Годы сдерживаемого горя и кипящего негодования взяли над ней верх.

— Ни одного слова! За почти четыре года ты мог хотя бы сообщить, что с тобой все в порядке? Что ты жив? — Из ее горла вырвался всхлип. — Ты представляешь, как мне было одиноко без тебя? Сколько сомнений меня обуревало? Как была напугана?

— Клеа, прости.

Он взял ее за плечи, и она напряглась.

— Я понимаю, — сказал Брэнд с неожиданной нежностью, повернув ее к себе лицом. — Ты не должна оправдываться передо мной. Мне это может не нравиться, но я понимаю: ты думала, что я мертв, и тебе было одиноко.

Клеа хотела стряхнуть его руки с плеч. Неужели для него так трудно выйти за рамки своего мышления и подумать: возможно, ей и не нужен был любовник, чтобы забеременеть?

Ее плечи были напряжены.

— Ты хоть представляешь, каково это — жить, день за днем пытаясь понять, почему ты бросил меня? Пытаться понять, что со мной не так? Почему ты решил уйти и не появляться четыре года?

— Все было совершенно не так!

— И с тех пор как ты вернулся, я все больше убеждаюсь: первоначальное предположение детективов было верным — ты бросил меня ради Аниты!

Он взял ее лицо в ладони:

— Я не отсиживался в любовном гнездышке. Меня взяли в плен… Первый год я и света-то почти не видел…

Глаза Клеа потемнели от ужаса.

— Брэнд!

— Сначала я думал, это было похищение ради выкупа. Акам, глава банды, надеялся получить за меня кругленькую сумму. Но он стал менять места лагерей и продвигаться дальше в пустыню. И я решил: он струсил, ожидая расправы.

— Тем не менее ты сбежал?

Брэнд покачал головой:

— Первые несколько месяцев я планировал побег, но не было возможности — меня слишком хорошо охраняли. Позже я получил больше свободы, но к тому времени понял: мне понадобятся деньги, чтобы выбраться из Ирака. Акаму угрожали. Держать меня стало для него опасно. У него был выбор — убить меня или отпустить.

Клеа вздрогнула:

— Он тебя отпустил?

— В конце концов он помог. Акам был курдом, его род много лет занимается контрабандой. Он организовал мне поездку в местечко к северу от Аль-Сулеймании, где меня оставили с указаниями добраться до деревни в горах и письмом к контрабандистам, контролирующим ту территорию. Я должен был пройти с ними через старый проход в горах в Турцию, где у Акама жил дальний родственник, который снабдил бы меня паспортом. Путешествие заняло намного больше времени, чем планировалось. Проход контрабандистов пролегал близко к Ирану, и граница не обозначена. Нас арестовали за вторжение в Иран и отобрали лошадей и припасы.

— О, Брэнд…

— Нас держали несколько месяцев, прежде чем выпустить.

Брэнд не мог рассказать всего. Он тогда не рискнул говорить, поэтому пограничники посчитали его глухонемым.

— Я зашил немного денег, которые мне дал Акам, в пояс джинсов — к счастью, они их не обнаружили. — Брэнд улыбнулся. — Я же пообещал вернуть ему деньги — с изрядными процентами и солидным вознаграждением. Так что Акам пошел на довольно большой риск.

Ее глаза расширились.

— Это ужасно! Я не понимаю, как ты можешь так спокойно к этому относиться.

— У меня не было выбора — и вот я вернулся.

— Я хочу знать всё, все подробности!

Брэнд внутренне содрогнулся. Он знал, что этот момент настанет. Затем она начнет настаивать на всех подробностях того, зачем он вообще оказался в Ираке.

— Клеа, я тебе обещаю рассказать все. Но есть кое-что, с чем мне надо разобраться самому. Дай мне время.

— Конечно, я дам тебе время. Боже мой! Я даже не могу представить, что ты пережил… — Клеа прижалась к нему. — Не торопись, я подожду. Я буду рядом.

Теперь она не могла вынести мысли, через что прошел Брэнд. Она жалела, что вообще начала в нем сомневаться. Она ведь знала, чувствовала, что он жив! Просто что-то мешает ему вернуться домой… Но это было ужасно.

— Спасибо.

Его руки, державшие ее лицо, были такими нежными, и она поцеловала кончики его пальцев.

— Как ты могла подумать, что у меня был кто-то еще? Со дня нашей встречи не было никого другого. Никого. Есть только ты.

Его глаза блестели, он наклонился и накрыл ее губы своими.

Поцелуй начался нежно, неторопливо. Вот он коснулся ее губ, вот еще одно касание… Только когда ее губы раздвинулись, его язык пробрался сквозь мягкую преграду, а руки обхватили ее. Тело ее словно растаяло, а в животе разгоралось тепло.

Поднявшись на носочки, Клеа вытянула руки, и ее пальцы легли на затылок Брэнда. Его короткие волосы напоминали бархат. Раньше у Брэнда были длинные волосы, и когда она трогала их, они казались ей шелком.

Она дотронулась до мягких, коротко остриженных волос снова. Надо было наверстать много времени, стереть много дней из жизни Брэнда…

Издав хриплый звук, он притянул ее к себе.

Клеа чувствовала его физическое возбуждение. Она прижалась к нему сильнее, купаясь в его жаре, его силе.

Первым отстранился Брэнд:

— Поверь мне, никогда не будет никого, кроме тебя.