Секрет моей души

— Скажи, где ты был, и я подумаю насчет того, чтобы объяснить тебе все про ребенка… Конечно, если ты не будешь меня перебивать, пока я не закончу.

— Мне не нужны твои условия — так же как и объяснения, — процедил он сквозь зубы. — Я прекрасно понимаю, что произошло.

Может, Брэнду и не нужны были объяснения, но ей, черт побери, они необходимы!

— Дай-ка угадаю, где ты был. Нежился на солнышке на берегу Средиземного моря? Общался с Ага-ханом? Спал с другой женщиной?

Клеа очень боялась, что его ответ озвучит ее подозрения. Но возможно ли, что ее отец и детективы правы? Что у Брэнда был роман на стороне? Неужели все эти четыре года он жил со своей любовницей? Лицо Брэнда напряглось.

— Ты стала остра на язычок.

— Так это моя вина?

Клеа закрыла глаза. Зачем она ссорится с Брэндом? Она хотела не этого. На нее нахлынула волна раскаяния, и Клеа помотала головой, чтобы привести в порядок мысли и успокоиться. Как все так быстро пошло наперекосяк? Это же Брэнд! Она любит его и всегда ему доверяла. Она ждала его возвращения каждый день. Каждую ночь. Но сейчас, когда он вернулся, ей было настолько больно, что у нее начали зарождаться сомнения…

Они должны это прекратить!

— Извини, я не хотела вести себя как мегера.

Выражение его лица не смягчилось. Клеа отчаянно хотела, чтобы Брэнд признался: он был ранен, лежал в госпитале, временно потерял память… Ну хоть что-нибудь!

Гнетущее молчание.

Она все еще ждала, сжав кулаки, пульс громко отдавался в ушах. Ждала объяснений, где он был, почему так долго отсутствовал.

Но Брэнд не собирался ничего объяснять.

— Брэнд… — Клеа поднялась с кресла и сделала несколько шагов к нему.

Встав на цыпочки, она подняла руки и положила ему на плечи, пытаясь установить контакт.

Внезапно она ощутила жгучее желание в низу живота.

Закрыв глаза, Клеа прижалась к Брэнду. Тепло его большого тела постепенно проникало в нее, возвращая к жизни заледеневшее сердце. В какую-то минуту Клеа даже почти посмела надеяться, что их тела смогут сократить пропасть, возникшую между ними.

И как только ее губы коснулись его подбородка, Брэнд вырвался из объятий Клеа. Отойдя от нее на пару метров, он остановился у двери, тяжело дыша, его глаза блестели.

— Какого черта с тобой происходит? — Клеа старалась вообще не ругаться, но сила, с которой он вырвался, ее обидела.

— Ты еще спрашиваешь?!

Ее мысли перенеслись к ребенку. Она беременна, а не заразна. Ее положение должно стать ее спасением.

— Да!

— Какая, черт возьми, разница, что со мной? — Его голос звучал ровно и холодно. — Что бы ни было между нами раньше — все прошло.

— Прошло? — Ее сердце сжалось. Забыв о своем решении держаться на расстоянии, Клеа подошла ближе. — Брэнд! Ты же не…

— Да, прошло. — Он словно пытал ее взглядом своих синих, как океан, глаз. Но на этот раз, вместо того чтобы зажечь в ней чувственный огонь, он заморозил ее.

— Прошло много времени. Слишком много, я полагаю, чтобы между нами все осталось как прежде.

Клеа пронзила острая боль. Ее мир рушился, пока она пыталась привести свои беспорядочные мысли хоть в какой-то порядок. Изменил ли ей Брэнд? Неужели он вернулся, только чтобы попросить развод?

Леденящая пустота заполнила ее. Клеа начала осознавать, что ее слепая вера Брэнду была ужасно наивной.

— Ты жил с Анитой Фримен? — выпалила она, не задумываясь.

— Какое это вообще имеет отношение к нашему разговору?

— Ты с ней встречался.

Он стоял, не двигаясь.

— Некоторое время.

— Не долго?

— К чему эти вопросы о том, что закончилось еще до того, как мы встретились?

Мозг Клеа не мог больше осилить поступавшую информацию. Брэнд уходил от ответа. Он не хотел, чтобы она ехала с ним в Грецию. Не посоветовавшись, уехал в Ирак. Анита была с ним и там, и там. В Афинах их сфотографировали вместе, а свидетели, с которыми разговаривали детективы, утверждали, что видели их вместе в Багдаде. Парочка казалась неразлучной.

Последними словами Брэнда, которые слышала Клеа, было признание в любви, но она не сказала того же в ответ. Тогда она злилась на него, ведь он отказался от возможности провести с ней незабываемое время в Греции.

Было ли то признание в любви продиктовано чувством вины?

— Я хочу знать, жил ли ты когда-нибудь с Анитой?

Его рот скривился. Он даже не попытался ничего отрицать. Последняя ниточка надежды, за которую Клеа неосознанно цеплялась, порвалась.

— Кто тебе рассказал, что я жил с Анитой? — Голос Брэнда прорвался в ее мысли.

— Какая разница? Судя по твоей реакции, это правда. И зачем было убеждать меня в том, что все закончилось через пару свиданий? Ты обманул меня!

— И в отместку ты мне изменила и забеременела?

Рот Клеа открылся от возмущения.

— Ты имеешь наглость заявляться сюда после четырехлетнего отсутствия и обвинять меня в измене?!

— Ты беременна, — огрызнулся Брэнд, — и не я провел с тобой те страстные часы, когда был зачат ребенок.

Из-за его резких слов на ее глаза навернулись слезы. Она почти жалела, что вообще начала этот разговор. Но после стольких лет слепой веры в любовь мужа было тяжело признавать свою глупость.

Что бы ни было между нами раньше — все прошло.