Секрет Пегаса

— Сразу видно настоящего юриста. Из всего вывернешься. Ты уж признайся, зачем это тебе.

— Мне нужно попасть в Ватикан. Вот я и решил, что в управлении могут знать, с кем можно попробовать связаться.

Майлс даже не попытался притвориться, что поверил объяснению.

— Ватикан — это там, где папа с попами, да? Решил загодя подать прошение о канонизации. Скажешь, нет?

— Майлс, ты же добродушный человек, такой цинизм тебе не идет. Мне просто нужно задать одному из святых отцов пару вопросов об искусстве.

Связь была отличной, и Лэнг отчетливо расслышал, как его собеседник недоверчиво хмыкнул.

— Конечно. Если я окажусь на необитаемом острове с Шэрон Стоун, тоже буду с нею только разговаривать. Причем лишь об искусстве.

Лэнг выразительно вздохнул и продолжил:

— Майлс, я говорю совершенно серьезно. У меня есть клиент, готовый выкинуть целое состояние, чтобы побольше узнать об одном произведении на религиозную тему. Лучший из современных специалистов в этой области находится в Ватикане. Сам подумай, зачем я стал бы тебе лгать?

— Затем, зачем и я соврал бы жене, если бы она углядела на моей ширинке следы губной помады. Ладно-ладно. Сам понимаешь, наших людей в Риме я тебе не назову и, как связаться с ними, не подскажу. Но так уж вышло. Я недавно, чисто случайно, услышал, что там в посольстве, в аппарате торгового атташе, работает Герт Фукс.

Лэнг потом не мог вспомнить, поблагодарил он Майлса, прежде чем повесил трубку, или нет. Ведь когда-то именно Гертруда Фукс заставляла его забывать обо всем на свете.

Управление оказалось первым местом работы Рейлли. В мечтах он представлял себя этаким кабинетным Джеймсом Бондом. Как и большинство будущих разведчиков, Лэнг проходил подготовку в Кэмп-Перри, возле Уильямсбурга, в Виргинии. В этом заведении, которое выпускники фамильярно называли фермой, его научили непростым искусствам шифрования и дешифровки, выживанию в любых условиях и обращению с каким угодно оружием, начиная от автоматов и ножей и кончая удавкой и ядом. Его успеваемость оказалась то ли слишком хорошей, то ли чересчур плохой. Это зависело от того, с какой точки зрения посмотреть. Поэтому в четвертый директорат — оперативные работники — он не попал. Вместо этого его отправили в унылый офис, расположенный через дорогу от франкфуртского железнодорожного вокзала, где он сидел целыми днями как сотрудник третьего директората — стратегической разведки. Вместо плаща и кинжала ему пришлось довольствоваться компьютером, спутниковыми фотографиями, газетами стран Центральной Европы и прочими столь же банальными вещами.

В 1989 году Лэнг понял, что сокращение военных расходов и изменение внешнеполитических приоритетов, последовавшие после широковещательно провозглашенного прекращения гонки вооружений, поставили его будущее под сомне-ние. Теперь ему приходилось учить арабский и фарси и жить в странах, где сорокаградусная жара считалась прохладой, так что он с ностальгической тоской вспоминал и о мрачном помещении с видом на франкфуртский Bahnhof[35]

. Чаша терпения переполнилась в ту минуту, когда Дон, его невеста, сказала, что ей придется добавить к приданому самую длинную, до полу, паранджу.

Он подал в отставку, получил при этом все положенные льготы и поступил на юридический факультет.

Герт, беженка из Восточной Германии, одаренный лингвист, аналитик и эксперт по своей родной стране, также была приписана к третьему директорату управления.

Герт с Лэнгом несколько раз выезжали вместе на выходные кататься на лыжах в Гармиш-Партенкирхен. В его памяти Герт навсегда была связана с отелем «Пост», баварской едой и склонами Цугшпитце. Их отношения оказались настолько пылкими, что успели выгореть дотла к тому моменту, когда через несколько месяцев, во время непродолжительной поездки домой, в Штаты, он познакомился с Дон.

К немалому удивлению и даже досаде Лэнга, Герт, казалось, восприняла случившееся с облегчением, а не со злостью, обычно свойственной брошенным женщинам. Они остались друзьями и общались, когда позволяли дела: то выпьют в баре во Франкфурте, то пообедают в лиссабонском ресторане. Когда он вышел в отставку, встречи прекратились. Она к тому времени продвинулась по служебной лестнице. Причиной тому были не столько ее способности, признаваемые всеми, сколько скаредность финансовой политики управления и провозглашенная Конгрессом борьба с дискриминацией по половому признаку. Ее таланты не ограничивались криптографией, они охватывали широчайшую область от компьютеров до снайперского дела.

По зрелом размышлении, было, пожалуй, даже хорошо, что Герт не приняла их разрыв слишком близко к сердцу.