Секрет Пегаса

Вопрос был задан не из одной только вежливости. Как ни странно, после развода Джанет сделалась ревностной католичкой и принимала активное участие в жизни прихода, которым руководил Френсис. Как подозревал Лэнг, она, вероятно, рассчитывала на то, что бескомпромиссное отношение церкви к разводам удержит ее от новой ошибки. Иностранца Джеффа к Френсису, уроженцу одной из очень малопривлекательных африканских стран, притягивало именно чужеземное происхождение священника.

— Чудесно. — Лэнг сунул руку в карман за ключами от «Порше». — На той неделе они ходили на бейсбол. «Брейвс» открывали сезон.

— Мне кажется, вы могли бы позволить себе купить нормальную машину вместо этой игрушки, — проворчал Френсис, втискиваясь на пассажирское сиденье.

— Наслаждайтесь ездой или пользуйтесь общественным транспортом! — с бодрой интонацией диктора, читающего рекламные объявления, провозгласил Лэнг. — Кстати, на той неделе Джанет завела для Джеффа собаку, самого уродливого щенка, какого мне только доводилось видеть на ежегодных ярмарках в день благословения животных.

— Красота обманчива, как говорится.

— Это верно, красота обманчива, зато уродство всегда с тобой. — Лэнг повернул ключ зажигания. — Мне кажется, Джанет подобрала эту собачонку, потому что не хотела брать щенка из приюта.

Не дойдя в воспоминаниях до момента возвращения домой, Лэнг, как в бездну, провалился в сон без сновидений. Он вернулся к действительности лишь после того, как та же самая стюардесса с той же самой улыбкой деликатно тронула его за плечо и напомнила, что перед посадкой нужно привести спинку кресла в вертикальное положение.

2

Атланта. Через два дня

Лэнг считал, что большей скорби, чем та, которую он испытал после смерти Дон, быть не может. Он думал, что длительная неизлечимая болезнь горячо любимой женщины, мучения, которые ему пришлось вытерпеть, наблюдая за тем, как она медленно уходила, должны были предохранить его душу от боли новых потерь. Оказалось, что он ошибался.

Глядя, как два гроба, один из которых был вдвое меньше другого, опускали в красную землю Джорджии, он утратил внешнюю бесстрастность, которую требуют от мужчин южные нравы. Лэнг плакал. Сначала слезы подступили к глазам, а потом потекли по щекам. Он не пытался их сдержать. Если кто-нибудь из-за этого перестанет его уважать — ну и черт с ним. Он ведь оплакивал не только Джеффа и Джанет, но и самого себя. У него больше не было семьи. От этой мысли Рейлли преисполнился таким одиночеством, какого никогда прежде не мог себе представить.

Ему уже не раз приходилось терять друзей и знакомых. Ни один взрослый человек не избавлен от такой участи. Погибли несколько его бывших сослуживцев, серьезная опасность была неотъемлемой принадлежностью прежней профессии Лэнга. Он потерял Дон, однако тогда у него было несколько месяцев для того, чтобы подготовиться к неизбежному. Но младшей сестры и племянника он лишился внезапно, да и погибли они совершенно непостижимым образом.

Похороны казались ему чем-то нереальным, наподобие театральной постановки, что ли, устроенной для него одного. Он следил за заупокойной службой, словно со стороны, словно наблюдал за утратой, постигшей какого-то другого человека, или смотрел кино. Так же отрешенно Рейлли следил за тяжкой скорбью, которая рвалась из его души, как зверь, прогрызавший себе путь из клетки.

Ямы, в которых предстояло лежать Джеффу и Джанет, находились рядом с мраморным памятником, еще не потемневшим от непогоды, где имя Дон было вырезано настолько же глубоко, насколько глубокой была боль потери, которую он ощущал каждое воскресенье, возлагая букет цветов на этот бугорок, носивший ее имя. Теперь, когда Джефф и Джанет тоже ушли в вечность, где уже находилась Дон, ему предстояло навещать еще две могилы.

Не слушая того, что читал по молитвеннику Френсис, он вспоминал все видеоигры, в которые играл с Джеффом, снова видел перед собой домашние задания, об отличном выполнении которых говорили звездочки, наклеенные учителями. Ему остро не хватало их обоих, но смерть ребенка служила еще одним доказательством того, что Бог отрекся от нашего мира и занимается чем угодно, но только не его судьбой.

К тому времени, когда прощающиеся — соседи, коллеги Джанет, кое-кто из родителей друзей Джеффа — закончили свои искренние, но совершенно бесполезные высказывания, скорбь Рейлли переродилась в ярость. Тот, кто это сделал, должен заплатить по наивысшему счету. Неважно, сколько на это уйдет времени и сил, как далеко придется отправиться. Он отыщет его. Или их.

Они не подумали, с кем связываются. Положим, у него нет настоящей правоохранительной практики, зато имеется уникальный круг знакомых, владеющих информацией, недоступной для полиции. Если понадобится обзвонить их всех до одного, чтобы найти виновных, он это сделает.