Секрет покойника

— Трофей его победной силы, — повторил Майкл. — Вы сказали, что под словом «трофей» может пониматься лабарум, боевой штандарт.

— Вполне возможно.

Майкл попросил Николича прочесть перевод еще раз, медленно, а сам тем временем записал его на листке бумаги. Впрочем, записав, тотчас нахмурился.

— Если не считать слова «трофей», здесь все равно мало что понятно.

— А что бы вы сказали нам про само стихотворение? — поинтересовалась у Николича Эбби.

Николич оторвал глаза от листка бумаги.

— Пожалуй, я мог бы назвать вам имя его автора.

В его планы явно входило их поразить, и он своего добился. Потому что, несмотря на обстоятельства, его лицо осветила довольная улыбка.

— Его автор — римский политик и поэт по имени Публий Оптациан Порфирий.

— А откуда вы это знаете?

— Вверху свитка есть список имен, — Николич показал им выполненную рукой Грубера транскрипцию. — Уже сам по себе он весьма значительная находка. Евсевий Никомедий-ский, пожалуй, самый знаменитый епископ времен правления Константина Великого. Аврелий Симмах, известный язычник и второстепенный философ. Астерий Софист, противоречивый христианский теолог. И Порфирий — поэт, который прославился написанием сложных, необычных стихов.

Это было сродни чтению классического русского романа: на Эбби обрушилась лавина незнакомых, труднопроизносимых имен. Впрочем, самое главное она поняла.

— То есть все эти люди вам известны?

— Как специалист по эпохе императора Константина, я просто обязан их знать.

— И Порфирий, значит, писал стихи? — задумчиво повторил Майкл.

— Его стихи — это так называемые «технопегнии». Загадки, призванные позабавить императора. Все его сохранившиеся опусы несут в себе зашифрованные послания.

Сказав это, Николич как будто лукаво улыбнулся.

— Вы это серьезно? — наконец спросил Майкл. — Сегодня утром вы едва ли не в лицо рассмеялись нам, когда мы сказали, что стихотворение несет в себе ключ к сокровищу. И вот теперь вы говорите нам, что этот парень знаменит тем, что писал стихи-загадки?

Улыбки как не бывало. Из-под маски доброжелательности выглянули усталость и раздражение.

— Я не знаю, какой ответ вас устроит. Есть стихотворение, есть имя поэта. Вы говорите, что стихотворение содержит некий тайный смысл. Стихи этого поэта знамениты своими тайными смыслами. Я всего лишь соединил одно с другим. Но вполне возможно, никакого тайного смысла здесь нет. — С этими словами он оттолкнул от себя листки и придвинул их к Майклу. — Возможно, ваш немецкий друг нафантазировал. Сказал вам то, что вы хотели от него услышать.

Несколько мгновений все сидели молча. Эбби сделала глоток кофе и поняла, что стаканчик опустел. Мимо по шоссе с грохотом проносились фуры.

— Предположим, что стихотворение подлинное и написано тем, кем вы говорите, — произнес наконец Майкл. — Но как нам извлечь из него тайный смысл?

— Это как… Черт, я не знаю, как это будет по-английски.

Он сказал что-то по-сербски, но Эбби его не поняла. Насупив брови, Николич уставился в пластиковую столешницу. Было видно, что он подыскивает нужное слово. Вскоре лицо его просияло. Взяв лежавшую перед ним бумажную подставку, он перевернул ее вверх ногами. Подставка предназначалась для детей: коллаж из ярких картинок всевозможных гамбургеров, чизбургеров и прочего, танцующие персонажи мультиков и головоломки. Это был лабиринт спутанных линий и точек, которые требовалось соединить друг с другом, чтобы в конечном итоге угадать зашифрованное слово.

Николич постучал пальцем по рисунку.

— Это точно так же, как здесь. У вас есть текст стихотворения. И если вы попробуете читать его снизу вверх или задом наперед, или вообще по диагонали, то найдете спрятанные в нем слова. Теперь понятно?

Эбби и Майкл кивнули. На нижнем краю подставки был перечислен десяток слов, которые дети должны были найти. Эбби ткнула в них пальцем.

— Но в таких головоломках обычно знаешь, что искать.

— В случае с Порфирием это не так. — Николич откинулся на спинку стула и принялся что-то рассеянно чертить на подставке. — В оригинальном манускрипте нужные буквы наверняка были выделены красными чернилами либо подчеркнуты. Некоторые ученые полагают, что такие стихи могли преподносить в дар императору начертанными на золотых табличках. Необходимые буквы выделялись драгоценными камнями. Впрочем, ни одной такой таблички до наших дней не сохранилось.

— Было бы интересно найти хотя бы одну, — заметил Майкл.

Николич оставил без внимания его слова, по-прежнему рассеянно чертя круги вокруг нескольких слов на бумажной головоломке.

— На самом деле стихи Порфирия еще более хитроумны. Зашифрованные в них слова складываются во фразы, а иногда образуют картины.

— Как это понимать?

Николич как будто наугад обвел кружками еще несколько букв. Когда же он убрал ручку, стало видно, что его кружки сложились в изображение человечка.