Секрет покойника

Я угодил в западню кошмара, из которого есть лишь единственный выход. Всего за полчаса прошлым вечером Астерий не оставил камня на камне от того, во что я свято верил. И вот теперь я заживо погребен в своем собственном архиве, пытаюсь ухватиться за обрывки воспоминаний, а они при первом же прикосновении рассыпаются в прах.

Весь город как будто пребывает в растерянности. Бани и рынки закрыты, на воротах ипподрома тяжелый замок. В окна кабинета мне слышно, как люди бродят по улицам, громко стеная, как будто потеряли собственных детей. Это помешательство длится вот уже две недели. Впрочем, к сегодняшнему вечеру все закончится. К этому времени тело Константина положат в огромный порфировый саркофаг, который ждет его в мавзолее, где мертвый император займет свое место среди двенадцати апостолов Христа. Я с трудом представляю себе, что они скажут, узнав, кто их новый товарищ на небесах.

Сегодня все закончится. Я сижу одетый в белую тогу, волосы мои вымыты, сапоги начищены. Я готов к похоронам. Констанций, второй сын Константина, уже прибыл из Антиохии. Судя по той скорости, с какой он прилетел сюда, в Малой Азии сейчас наверняка питаются исключительно кониной. Разногласия, которых так опасался Флавий Урс, так и не вылились в общественные беспорядки: думается, я сыграл в этом свою скромную роль, но главным образом потому, что в них просто не было смысла.

Потому что, какая разница? Сегодня я пройду вслед за гробом как пленный варвар. А завтра, если Урс сдержит свое обещание, я буду трястись в повозке, отправившись домой, в Мёзию.

Я уже почти добрался до конца моего свитка, того самого, который я начал два месяца назад в библиотеке. Я читаю имена, внесенные в тот день: Евсевий из Никомедии, Аврелий Симмах, Астерий Софист, Порфирий. Любой из них мог убить Александра или заказать убийство, хотя если посмотреть на это с точки зрения их прочих поступков, не думаю, что это как-то перевесит чашу весов. Ибо в этом городе не все убийства являются преступлениями. И не все преступники — виновными.

На последних нескольких дюймах папируса я копирую поэму, обнаруженную мною в архиве. Возможно, ее содержание никак не связано с Александром, но ее смысл ускользает от меня, он не дает мне покоя.

Чтобы достичь живых, плыви средь мертвых.

Я плыл средь мертвых все последние десять лет, потупив взор, чтобы не замечать окружающих меня призраков. Но до живых я так и не доплыл. И все-таки, пока я переписываю стихотворение, кое-что бросается мне в глаза. Все строчки — одинаковой длины, нет, не примерно, не приблизительно, а точно одинаковой. И все восемь строк расположены так, что образуют идеальный квадрат. Странно, что я не заметил этого сразу. Я начинаю ломать голову над этой загадкой: что все это значит? Тот, кто написал эти строки, приложил к их сочинению немалые усилия. Ведь написать строки одинаковой длины мог только тот, кто мастерски владеет стихом.

Я смотрю на стихотворные строки. Сначала я ничего не замечаю, но в следующий момент ответ готов, как будто бог нашептал мне его на ухо. Я подбегаю к комоду и вытаскиваю ожерелье, найденное в библиотеке рядом с телом Александра. Золотой квадрат с монограммой посередине, похожей на монограмму Константина, однако с едва заметными отличиями.

Я кладу его на стих, написанный на свитке, который обнаружил в архиве. Оно ложится на строки с поразительной точностью — квадрат текста и квадратная золотая пластина, совершенно одинаковых размеров. Порфирий когда-то писал стихи. Когда я спросил, за что, собственно, его отправили в изгнание, он ответил, что причиной послужили «стихотворение и ошибка».

Точно такую же необычную монограмму Порфирий поместил на чертежи своей гробницы. В тот день Порфирий был в библиотеке.

Тога — торжественное одеяние, не предназначенное для того, чтобы в нем бегать. Несколько раз я в ней едва не запутался, а один раз она почти полностью с меня свалилась. Я с трудом пробиваюсь сквозь толпы зевак, заполонивших улицы, чтобы увидеть похоронную процессию. За всю короткую историю города это будет самое грандиозное зрелище. До виллы Порфи-рия рукой подать, но путь до нее занимает у меня почти полчаса. Рядом с дворцом уже выстраивается траурная процессия.

Дома Порфирия нет. Он даже не удосужился замкнуть дверь. Скорее всего, он не намерен возвращаться сюда. Во всем доме царит гнетущая тишина, как будто владелец виллы неожиданно умер и до сих пор его тело так и не найдено. Дом пуст. Не видно ни одного раба. А вот вещи, похоже, все на месте.