Секрет покойника

— Надеюсь, вы добрались без приключений? — спросил он. Говорил он с акцентом, который, правда, было трудно определить. С таким говорят жители практически всех стран Адриатики. А еще он рассматривал Эбби так бесцеремонно, что она даже покраснела. Пережитый ужас оставил на ее лице следы — несколько синяков и длинную царапину, и это вдобавок к синякам, полученным в Риме от Драговича. В общем, хоть сейчас помещай ее лицо на плакат, посвященный домашнему насилию.

— У нас возникли кое-какие проблемы.

Джакомо кивнул, будто не видел в этом ничего удивительного.

— Вы впервые в Белграде?

Вопрос предназначался исключительно Эбби.

— Нет, я бывала здесь раньше.

— Вы уже посетили замок? А Этнографический музей?

— Мистер Джакомо днюет и ночует в музеях, — пояснил Майкл. Было видно, что он пытается шутить, но Джакомо даже не улыбнулся.

— Мистер Ласкарис, насколько я понимаю, вам было непросто договориться о встрече со мной. Я занятой человек, однако пошел вам навстречу, и это при том, что ваша профессия и моя довольно часто противоречат друг другу. — Он развел руки и, упершись в стол, подался вперед. — Так что вы от меня хотите?

Майкл зажег сигарету и выдохнул струю дыма. В свете неоновых абстракций дым светился зловещим красным светом, а на границах этого красно-сизого облачка слепящими молниями пульсировали вспышки стробоскопа.

— Я хочу знать, за чем охотится Драгович.

Джакомо прищурился.

— Я бы не рекомендовал вам произносить его имя вслух, особенно в этом городе, — сказал он и постучал себя пальцем по уху. — Даже если вы не слышите самого себя, вас наверняка услышит кто-то другой.

— За последние два месяца Драгович поставил с ног на голову пол-Европы, — ответил Майкл, намеренно повторив имя. Ритм музыки в зале ускорился и напоминал тецерь топот бегущих ног. — Он явно за чем-то охотится.

— Ну, такие люди, как он, постоянно за чем-то охотятся — оружие, женщины, наркотики. Возможно, на этот раз это таможенник из Евросоюза.

Джакомо вытащил пачку сигарет и положил ее на стол.

— Думается, что вам это известно даже лучше, чем мне, верно?

— Он охотится за одной исторической древностью. Возможно, римской. Судя по тому, с каким усердием он ее ищет, ему отлично известно, что это такое. Я подумал, что, возможно, вам тоже кое-что известно.

Джакомо задумался над его словами.

— Этот человек, о котором вы говорите, не слишком часто делится со мной своими мыслями.

— Но если он ищет некую римскую древность, вы наверняка об этом слышали.

— Вы считаете, что я настолько знаменит? — Джакомо поднял стакан и принялся наблюдать за игрой света. — Что ж, возможно, и так. Но что заставляет вас полагать, что то, что он ищет, принадлежит римской эпохе?

Майкл сделал глубокую затяжку.

— Ни для кого не секрет, что он помешан на всем римском.

— Вот как?

Вопрос повис в воздухе, смешанный с дымом и грохотом динамиков. Джакомо в упор посмотрел на Майкла. Тот в свою очередь вполоборота посмотрел на Эбби и вопросительно поднял брови — мол, говорить или нет?

Джакомо поднялся со стула.

— Прошу меня извинить, — он похлопал себя по ширинке. — Проблема любого старца. Думаю, через пару минут мы продолжим наш разговор.

С этими словами он выскользнул из кабинки и шаркающей походкой направился в обход танцпола к туалетам. В старомодном коричневом костюме он производил впечатление несчастного старика, по ошибке забредшего в это заведение.

— Как ты на него вышел? — спросила Эбби.

Майкл осушил стакан и ответил:

— У меня есть кое-какие контакты среди людей искусства. Контрабанда произведений искусства и антиквариата — это многомиллионный бизнес. Мистер Джакомо в этом деле один из лучших — или же худших, в зависимости, как на это взглянуть.

— А он не выдаст нас Драговичу? — Эбби вытянула шею, оглядываясь по сторонам. Намеренно или случайно, но Джакомо усадил их так, чтобы они оказались спиной ко входу. Если прибавить к этому слепящие вспышки стробоскопа и грохочущую музыку, то это было сродни сенсорной депривации.

— Как можно быть в чем-то уверенным? — Майкл помахал официанту, чтобы тот принес еще один коктейль. — Если верить тому, что о нем говорят, Джакомо — главный соперник Драговича. Как говорится, за что купил, за то и продаю.

Интересно, во сколько Джакомо оценит наши жизни, подумала Эбби.

На другом конце зала, рядом с барной стойкой, Эбби заметила мужчину в кожаной куртке. Молодой, волосы намазаны гелем и торчат во все стороны, на щеках — угревая сыпь. В руках кружка пива. При этом стоял он так, что их столик неизбежно попадал в поле его зрения. Эбби мотнула головой в его сторону.

— Как ты думаешь, это кто-то из людей Драговича?

— Скорее какой-нибудь приятель Джакомо, — отмахнулся Майкл. — Как, по-твоему, что мы должны ему рассказать?

— Разве это что-то меняет? — Эбби по-прежнему рассматривала молодого человека у стойки.

— Иметь дело с типом вроде Джакомо это почти то же самое, что играть в покер. Думается, нам нет резона торопиться раскрывать наши карты.

Эбби рассмеялась.

— А ты не считаешь, он поймет, что мы блефуем?