Ксения Викторовна Драгунская

Секрет русского камамбера

Мичиган и Кадосно

«Мне снилось, что началась война и мы помирились…»

Куратор и координатор, драматург затурканный, участник процесса, активный член жизни и всяческих жюри, автор и персонаж уже давно мечтает повести уединённую и несуетную жизнь книжного писателя.

Стать автором книжки для чтения с яблоком и пледом в летний дождливый день.

Скромным певцом родной природы. Начать новую жизнь.

Но сперва надо как-то закончить старую. Пересечься, перетереть, позаседать, проголосовать, обсудить, высказать мнение.

Дать:

✓ Совет молодому сочинителю пьес

✓ Интервью

✓ Честное слово

✓ Денег

✓ По морде

Объяснить:

✓ Режиссёру в Чикаго — что в России нет ковбоев.

✓ Продюсеру в Македонии — почему на проекте «Славяне — это Африка в Европе» российские авторы упорно просирают дедлайны.

К тому же за драматургом охотится какой-то забулдыга и пижон из бывших красавцев, чтобы рассказать своё последнее любовное приключение. «Выслушайте меня, выслушайте! Написать это сможете только вы».

Хорошо, пожалуйста, вот совет молодому сочинителю пьес, он же интервью, он же мнение, он же честное слово:

Мат — наше всё, нерукотворный памятник народу, священная традиция, протянутая сквозь века заботливой рукою предков. Хорошо бы, конечно, ввести квоту. Три матерных слова на страницу — необходимо, чтобы не стыдно людям показать… Но если в жизни вы барышня в платьице с рюшечками, краснеющая от слова «жопа», то не надо в пьесах материться как сапожник. Даже если вами движет святая цель понравиться критику Пупкину. Самому, с ума бы не сойти, колумнисту Потютякину. Тоже известный «судия». Конечно, для такой высокой цели все средства хороши. Но всё равно не надо. Обойдутся Пупкин с Потютякиным.

Театр — не домик с колоннами, где можно уютно усесться в полумраке и дремать, слушая, как на сцене с разной степенью горячности разговаривают человек пять, изо всех сил делая вид, будто не знают, что в зале кто-то есть.

Театр — место происшествия, спектакль — событие, ЧП, что-то невероятное, а зритель — очевидец этого ЧП, свидетель.

Если повезёт. А так — потерпевший, конечно.

«Но если спектакль — чрезвычайное происшествие, что тогда книжка? — думает драматург, мечтающий стать книжным писателем. — Явка с повинной? Улика? Вещдок? Чистосердечное признание? Самооговор? Прошение о помиловании?»

И кто читатель? Коррумпированный следователь? Внимательный адвокат?

Драматург наскоро даёт честное слово, обещает по электронке дать денег и по морде всем, кто уж очень просит.