Секрет Сабины Шпильрайн

Возле клумбы я остановилась, потому что сама не знала, зачем я выскочила из трамвая, который вез меня домой. Пока я думала, не пойти ли мне в нашу старую квартиру, чтобы проверить, не моя ли мама была та женщина в красивом платье, как из подъезда вышла девочка с косичками, такого роста, как я, а за ней выехал на трехколесном велосипеде маленький толстый мальчик лет пяти. Мне даже не нужно было долго смотреть на этот велосипед, чтобы понять, что он – мой. Когда мне было четыре года, на одном колесе я написала зеленой краской букву «С», а другое колесо поцарапалось об забор, на который я наехала. Я сразу узнала и зеленую букву «С», и три белых царапины на красном колесе. А толстый воришка нахально катил по дорожке прямо ко мне, не подозревая, что он едет на моем велосипеде.

И тут со мной случилось странное – в глазах стало темно, в ушах зазвенело, как будто в голову ввинтили большой винт.

Я бросилась на этого толстяка, повалила его на землю, заорала не своим голосом: «Отдай мой велосипед!» – схватила велосипед и побежала, сама не зная куда. Мальчишка взвыл диким голосом, девочка припустила за мной, а на балкон второго этажа выскочила та самая женщина в красивом платье. Нет, это не была моя мама.

Она закричала: «Что случилось, Митенька?» – и увидела, как Митенька ползет по траве, а я бегу от него с велосипедом в руках. Она завопила: «Даша, скорей!» – На ее крик из подъезда выбежала моя бывшая няня Даша и помчалась вслед за девочкой с косичками.

Я поняла, что через минуту няня Даша меня догонит и узнает. Я бросила велосипед и ринулась в кусты сирени, росшие вдоль забора. Кусты быстро закончились, и передо мной вырос забор. Он был не такой высокий, как два года назад, так что мне удалось через него перелезть. За забором тоже густо росли кусты, но уже не сирени, а шиповника. Я вдохнула воздух и нырнула в кусты шиповника, обдирая об колючки платье, локти и коленки.

Где-то сзади уже хрустели ветки и женские голоса перекрикивались:

– Девчонка, говоришь?

– Девчонка, беленькая, в голубом платьице.

– Маленькая?

– Да чуть повыше Митеньки.

– Раз маленькая, далеко не уйдет, тут ведь забор.

Но я уже умчалась далеко-далеко.

Ноги сами несли меня – ведь за нашим забором был городской парк, по аллеям которого я когда-то гуляла с няней Дашей, сперва в колясочке, потом за ручку, а потом на велосипеде. Я вихрем промчалась по знакомым аллеям, выбежала на лужайку у фонтана и, задыхаясь, упала на траву. Воздух заполнил громкий топот, и я вцепилась в ручку фонтана, похожего на большую кастрюлю – все, сейчас меня схватят, а я ни за что не дамся! Если бы я могла, я вцепилась бы в эту ручку зубами, но она была слишком толстая. Прошла минута, а может, две или три, но никто не появился ни в одной из трех аллей, сбегающих на лужайку, – это мое сердце стучало, как барабан на пионерском параде.

Не знаю, сколько времени я лежала возле фонтана, пока у меня хватило сил сесть и посмотреть на свои исцарапанные в кровь руки и ноги. А платье! Что стало с моим любимым голубым платьем, обшитым снизу белой оборкой! Оборка оторвалась в трех местах и стала грязной там, где я на нее наступила. Как я приду домой в таком виде? И вообще, как я приду домой? Ведь у меня нет денег на трамвай! Что ж, я решила идти пешком – дорогу можно найти по трамвайной линии.

И я пошла. Я шла долго-долго, уже стало темнеть, а нашей улицы все не было видно. И вдруг трамвайная линия раздвоилась – из двух рельс получились четыре, две из них побежали дальше, а две свернули за угол. Сначала я очень испугалась, а потом сообразила, что нужно просто дождаться нашего трамвая номер одиннадцать и посмотреть, по какой линии он поедет. Я села на скамейку на трамвайной остановке и стала ждать. Наконец из-за угла появился трамвай, но его номер был пять. Он остановился возле меня, из него вышли два мужчины и старушка с большой сумкой. Мужчины быстро ушли, а старушка поставила сумку на скамейку возле меня и спросила:

– Ты кого-нибудь встречаешь, девочка?

Я хотела ей ответить, что жду другой трамвай, но в горле у меня что-то стиснулось, и я не смогла произнести ни слова.

А старушка все не отставала:

– Что с тобой случилось? У тебя все руки и ноги в крови.

Я опять попыталась что-то сказать и опять не смогла.

– Ты больна? – крикнула старушка и схватила меня за плечо своей сморщенной лапкой. Я не знаю, откуда у меня взялись силы: я стряхнула старушкину лапку и помчалась прямо по рельсам не в ту сторону, из которой выехал трамвай номер пять, а в другую.

Бежать пришлось недолго – прямо за углом я увидела нашу улицу и через пару минут влетела в свою квартиру. Первое, что я услышала, был крик мамы Вали: «Ни в какую милицию я заявлять не буду!» – и умоляющий голос Сабины: «А вдруг с Линочкой случилось что-нибудь ужасное?» – И тут они увидели меня.