Секрет силы звезд-2: Возвращение

Габи бросила на него недовольный взгляд, вызванный пренебрежительным высказыванием в адрес Дины. Уж кто-кто, а кузина все сделала именно так, как надо. Просто по мере возможности воспроизвела тот незабываемый вечер в доме у Вэла, когда он впервые поцеловал Габриэллу. Даже вода журчала где-то в отдалении. Не хватало только горы грязной посуды и легкого, не до конца выветрившегося запаха гари.

– А у нас романтический ужин? – не позволив своему голосу задрожать, прямо спросила Габи. В тот раз после похожего по интонации вопроса…

Вэл взглянул на часы.

– Судя по времени, скорее поздний обед, – она флиртует, или он выдает желаемое за действительное? Потому что в каждом ее слове ищет хоть малейший намек на прежние чувства. Потому что вопреки любому здравому смыслу надеется ее вернуть. Потому что невозможно жить в мире, выкрашенном в серые цвета. – Судя по антуражу, тайная сходка.

Габи подавила разочарование. Хотя для этого пришлось на секунду опустить голову и изо всех сил вцепиться пальцами в стул. На что она рассчитывала? Разве все эти дни в школе Вэл не вел себя так, словно в его жизни ничего не изменилось? Разве он хоть на мгновение дал понять, что сожалеет о прекращении их отношений? Разве можно подумать, глядя на него, что он – даже не страдает – переживает из-за их ссоры? Почему же тогда наивное сердце продолжает надеяться и толкает свою хозяйку на такие вот провокационные ходы? Как? Как заставить себя перестать считать Вэла Экройда частью своей души? И так остро реагировать на каждое его высказывание?

– Ну, коли так, может быть, нам стоит обсудить дальнейшие планы по борьбе с профессором «М»? – Все-таки хоть что-то положительное от близкого общения с Вэлом у нее осталось. Во всяком случае, она научилась неплохо владеть собой. – Чем вы с шефом можете порадовать нас, простых смертных? А то это ожидание чувствительно давит на нервы. Хотелось бы какой-то определенности.

Вэл заметил ее движение. Не так давно он научился даже предугадывать те из них, которыми Габи сопровождала свои слова.

Он чувствовал, на какую волну она настроена – даже сейчас, – и все равно продолжал верить тому, что она говорила, а не тому, что видел и воспринимал порами кожи. А говорила Габи вовсе не то, что могло бы заставить Вэла снова потерять голову.

– Если бы ты хоть раз задержалась в штабе после тренировки, тебе бы не пришлось задавать сейчас подобные вопросы.

Габи фыркнула. Он что, думает, что если он днюет и ночует в мастерской доктора Дейса, то и все остальные должны брать пример с его героической персоны? Хватит! Габи добросовестно терпела все отговорки Вэла, когда он проводил в штабе те вечера, которые мог посвятить ей. Она все понимала и ждала своего часа. Не дождалась. Во второй раз подобного к себе отношения она терпеть не намерена.

– Если тебе интересно играть с нашим уважаемым доктором во всякие секретики, то у меня по вечерам другие планы! Хоть теперь в кино схожу!

Вэл вздрогнул. Так ощутимо, что Габи в то же мгновение стало стыдно. Она нанесла удар ниже пояса. Просто из-за своей обиды и раздражения ранила человека, который положил всего себя на обеспечение безопасности, в том числе, и такой неблагодарной особы, как она. Он ведь, в конце концов, мог не возиться в ее кораблем, а передать «Джемини» с необходимыми инструкциями его владелице и спокойно отправиться в ближайший клуб очаровывать не столь привередливых девушек. И никто не посмел бы его в этом упрекнуть.

– Прости, – бросил Вэл, резко отодвинув стул, захватил ветровку и твердо направился к выходу. Но Габи, повинуясь очередному порыву, – так-то она возвращала расположение парня – догнала Вэла и схватила его за руку.

– Ты прости! – быстро выговорила она, пока не передумала и не насочиняла себе еще три короба ерунды. – Я просто взбалмошная и бессовестная девица, которая встает на дыбы всякий раз, когда задевают ее воспаленное самолюбие! И я отлично знаю, что ты имеешь право на личную жизнь уж точно не меньше, чем любой из нас. И я вовсе не хотела тебя обидеть! Вернее, хотела, но не так…

Вэл обернулся, и Габи поняла, что дальше говорить не может. Они были чересчур близко – так опасно близко, – чтобы иметь возможность думать о чем-то другом, кроме как об этой самой близости, о занявшемся сердце, о слишком темных и слишком родных глазах парня, которые всегда оказывали на нее какое-то гипнотическое воздействие. Глупо злиться, глупо дуться… Лишь бы он не стряхнул ее руку со своей, не отчитал, как девчонку, не убил последнюю надежду…

– Я не умею на тебя обижаться, – вдруг признался Вэл, не замечая того, что свободным большим пальцем водит по ее тонким пальчикам и что Габи не убирает руку. Оказывается, просто не реагировать на ее прикосновения было выше его сил. Оказывается, никакое самовнушение не способно заставить его отказаться от этой маленькой нечестной радости. Оказывается, в голове стучит только одна первобытная мысль: схватить Габриэллу и целовать-целовать-целовать ее до умопомрачения. Наплевав на все то, во что он должен был верить. Пока она не скажет, что не может без него…