Секрет золотой карусели

Мы, конечно, опоздали, но официальная часть еще не началась. Народу было полно. Слонялись по залу бородатые и плохо подстриженные Мишкины собратья по кисти, был один колоритный дед в приличном костюме с окладистой бородой, про которого Бобрик сообщил мне, что это известный художественный критик и что это большая удача, что Милане удалось залучить его на открытие выставки, потому что так уж повелось, что если этот критик придет и скажет пару-тройку слов – то выставка пройдет успешно. Примета такая.

Были женщины. Разные. Художницы в платьях-балахонах или в широченных штанах, одна в тирольской шляпе с пером. Были девчонки из художественной школы, не иначе Бобрик их позвал, были интеллигентные старухи, которые всегда ходят на все выставки. Были журналисты, с фотоаппаратами и без.

Вообще народу было полно, у меня даже заломило в висках от шума и духоты. Отвыкла я от такого количества людей, собранных в одном помещении.

Мишка пошептался с кем-то из своих приятелей и испарился. Я рассеянно наблюдала за ним, потом перевела взгляд на картины.

Что ж, не могу не признать, что Милана знает свое дело. Ведь это она выбирала картины. Теперь видно, что художественный вкус у нее хороший. Выставка давала неплохое представление о городе, который был лет двадцать назад. А может, и больше. Причем, судя по датам, указанным на рамах, картины написаны были не так давно, просто художники находили подходящую натуру. Так что мой «Дом с башенкой» был тут очень на месте.

Тут зазвонил колокольчик, и появилась Милана.

Выглядела она шикарно. Пышные волосы на этот раз были убраны в высокую прическу, и макияж хоть и слишком яркий, но наложен вполне профессионально.

В ушах у нее были металлические серьги из крупных треугольников (ага, стало быть, я в тренде со своим ожерельем), а платье тоже мешком, но я-то примерно представляла, сколько оно может стоить. В общем, Милана была на уровне.

Она сказала несколько слов о выставке, потом микрофон взял тот самый старикан с окладистой бородой. Его слушали внимательно, все ведь хотели, чтобы выставка прошла успешно. Корреспонденты щелкали фотоаппаратами, кто-то тихонько бубнил в диктофон.

– Сегодня еще одной выставкой, понимаете ли, никого не удивишь… – говорил старикан, любовно оглаживая бороду, – выставки, понимаете ли, открываются одна за другой, как эти, понимаете ли, грибы после дождя… эти, знаете, боровики, подосиновики, лисички, белые грузди… о чем это я? Ах да… о выставке… так вот, теперь выставки часто открываются, но никого не интересуют, а почему? Потому, понимаете ли, что у них нет главного – у них нет этой… концепции! – Он с важным видом поднял кривой указательный палец. – А у этой выставки она есть! И какая же, вы спросите, у нее концепция? А вот какая: эта выставка посылает нам всем сигнал, даже, понимаете ли, месседж, не побоюсь этого иностранного слова, что жизнь проходит, а искусство остается… и мы с вами являемся, понимаете ли, адресатами этого месседжа…

Тут кто-то осторожно тронул меня за руку.

– Тс-с… – Мишка прижал палец к губам. – Идем со мной. Только тихо.

И он потянул меня в самый дальний угол зала. Через минуту открылась дверь, и появился тот самый щуплый мужичок, что помогал Милане развешивать картины.

По-прежнему седые волосы его были завязаны в хвост, и надеты на нем были те самые вылинявшие джинсы, только по случаю открытия выставки он нарядился в белую рубашку. И даже прикрепил к воротнику галстук-бабочку, как заправский официант. В руках мужичок держал поднос, уставленный бокалами с шампанским.

Увидев, как шампанское искрится в свете люстры, я поняла, что это именно то, чего мне в данный момент не хватает.

Мишка подмигнул мне, и мы ловко сняли по бокалу, после чего он отправился общаться со своими собратьями и обниматься с художницами, а я была перехвачена девицей с фотоаппаратом на предмет интервью. Уж не знаю, с чего она ко мне прицепилась, очевидно, я бросилась ей в глаза, потому что и вправду выгодно отличалась от всех остальных особ женского пола.

Давать интервью мне совершенно не хотелось, потому что, откровенно говоря, нечего было сказать. Пока девица щелкала фотоаппаратом, я стояла, глупо улыбаясь на фоне собственной картины. Потом она стала задавать вопросы, выпаливая их со скоростью пулемета, я еле успевала отбиваться, чтобы не сказать лишнего.

И тут рядом со мной появился тот самый мужчина, который спас меня от мерзавца в переулке. Ну да, точно он, его длинное лицо и трехдневная щетина на щеках. Пальто он оставил в гардеробе, и теперь на нем был стильный пиджак. Точнее, появился он рядом не со мной, а с картиной и уставился на нее в непритворном восхищении.

– Добрый вечер… – промямлила я, глядя на пиджак и вдыхая запах дорогого лосьона после бритья.

Я как-никак была замужем за обеспеченным человеком и прекрасно знаю, сколько все это стоит. Словом, мужчина был хорош, хотя дело совершенно не в стоимости его одежды. Просто он выглядел как хозяин жизни.