Секретарь демона, или Брак заключается в аду

– Ты, наоборот, должен меня к греху подталкивать, – удивилась я, когда мы добрались до дома, Эрик еще раз поцеловал меня, попросил не слишком нервничать и пообещал открутить голову тому, кто замыслил меня обидеть.

– Я и подталкиваю, – проворчал беся. – Но не швырять ведь! К тому же к ангелу! Это же нонсенс! Просто нонсенс!

– Ишь, какими ты словами изъясняться стал, – хмыкнула я, поднимаясь по лестнице к двери квартиры тетушки Сарабунды.

Беся тут же насупился, а я еще взяла и подлила масла в огонь:

– Вот возьму и выйду за него замуж!

– А что, таки тебе уже предлагали? – вдруг раздался голос Циры из окна.

Я закатила глаза. Господи, тут хоть что-то могут не услышать?

Беся тихонько захихикал.

– Адочка, послушай меня, – снова продолжила Цира. – Не стоит ждать, когда предложат. Это же мужчины, ты же успеешь постареть! Сразу соглашайся, а там посмотришь!

– Как скажете, – вздохнула я, входя в дом.

Увы, сегодня мне уже замуж не хотелось, а вот поесть, поспать и… поспать и поесть – да.

Беся, словно прочитав мои мысли, довольно хрюкнул на ухо, крепче обнял и запел какую-то песенку.

Я подумала и начала подпевать. Тетушка Сарабанда посмотрела на нас обоих, покачала головой и… запела третьей.

Глава 13. Ада берет полицию

Утро началось задорно.

Тетушка Сарабунда бегала по квартире с мухобойкой и вопила, что будет жестоко убивать, если эта сволочь еще раз окажется у нее в квартире. Когда через меня бодро перепрыгнули, а кто-то отчаянно заверещал, стало ясно, что встать придется на час раньше.

Именованная «этой сволочью» неопознанная живность залетела ко мне под одеяло и замерла, прикидываясь ветошью. Я охнула от неожиданности и тут же откинула одеяло.

Возле моих ступней комочком свернулся маленький… птеродактиль. Миленький такой, оранжевый, прямо спелый апельсинчик. И глаза-бусинки темненькие, умненькие, а зубки остренькие, страшненькие и… а-а-а-а, мамочки!

Я уже почти было слетела с кровати, но тетушка Сарабунда оперативно ухватила птеродактиля за шиворот, а меня за щиколотку.

– Стоять, – деловито провозгласила она. – А то надумали разбегаться!

Я глянула на нее через плечо.

– А оно опасно? – уточнила хриплым спросонья голосом.

– Дядюка на людей не нападает, – фыркнула тетушка Сарабунда. – Она вообще прелесть, если только не пытается мстить плотоядням.

Дядюка посмотрела на меня большими печальными глазами и тяжко вздохнула. Она так и висела, удерживаемая сильной рукой тетушки Сарабунды.

– А по зубам не скажешь, – заметила я.

– А кому сейчас легко? – не смутилась она. – Эти паршивцы в горшках принялись задирать птичку. Дядюки вообще-то очень ничего такие зверушки. Правда, когда залетают в дом, часто делают лужи.

«Птичка» возмущенно посмотрела на тетушку Сарабунду и гневно клацнула пастью.

– Ути, моя маленькая, – умилилась та. – Ну прям о-о-очень ничего зверушки, я говорю. Надо будет с собой в трамвай брать. Тогда сразу место станут уступать. А то молодежь совсем распустилась. Кстати… – На меня тут же метнули цепкий и очень внимательный взгляд. – А что это ты, голая и воодушевленная, тут лежишь? Собирайся, нам пора в полицию.

Позу пришлось сменить, правда, от воодушевления я бы не отказалась.

– В полицию? – осторожно уточнила я.

– Таки да, бери телефон, звони этому своему начальству и отпрашивайся. То, что ты мне вчера рассказала, нельзя оставлять запросто так. Все-таки рухнувшие такие же члены общества, как и все остальные.

– Ну, раз члены, – пробормотала я и потянулась за телефоном.

Ибо да. Спорить с тетушкой Сарабундой – это… Да я лучше останусь наедине с Фейросом в закрытом кабинете, чем буду с ней спорить!

Дозвониться удалось только до Диаса. Вкратце изложила ситуацию, шеф явно обеспокоился, уточнил у меня некоторые детали, отпустил на утро и даже подсказал, к кому лучше пойти с таким делом.

Мысленно возблагодарив бога и всех остальных, кто мог заправлять Нижним миром, что попала именно на Диаса, я отцепила бесю от печальной дядюки, которая никак не хотела улетать, и поплелась в ванную.

Собиралась быстро, на еду настроения не было. Мою порцию скормили дядюке, которая все норовила плюнуть косточками от вишен в стоявших на подоконнике плотоядней. Те не унывали и прицельно вели обстрел семенами. В итоге все получили по шапке от тетушки Сарабунды и мигом успокоились.

– А мы ее так и оставим? – тихо спросила я, глядя на развалившуюся на столе дядюку, которая, подставив брюшко солнцу, принимала порцию витамина Д.

– Птичку… жалко, – вздохнула тетушка Сарабунда, поправляя элегантную сиреневую шляпку. – Пусть поживет немного, потом решим.

Мне оставалось только поражаться, как с таким характером тетушки в нашем доме не живет все зверье Одассоса.

«Ну, ты тоже ведь живешь», – заметил голос разума.

«Но она же не зверье!» – возмутилась воспитанность.

В силу собственной задумчивости я так и не заняла стороны ни одной из них, потому что думать с утра – это всегда такое страдание.