Секретарь для эгоиста

Кошка спрыгнула с лавки и вальяжно пошла по своим делам, оставив меня в гордом одиночестве. Нога болела, действие обезболивающего под натиском алкоголя выветрилось, да и ощущала я себя довольно-таки паршиво. Бывает так, что хочется сбежать, а некуда. Так и сидишь на лавочке, ожидая, пока мир повернется к тебе другой стороной, а то как-то лицезреть его изнанку уже надоело.

— Ооой, цветет калииина, в поооле у ручья… Парня молодооого полюбила яааа… — вспомнила я песню, а точнее один ее абзац. — Парня полюбииила на свою бедууу…

— Я сейчас когооо-то отсюда украдууу… — раздалось за моей спиной, а на плечи опустилось что-то мягкое.

Обернувшись, я почти увидела Сергея. Ну, то есть я его видела очень даже хорошо, но их почему-то было два. Какой мне нравился больше, я так быстро определить не смогла, а потому решила взять себе обоих. Тем более что они меня тоже уже взяли. На руки.

— И вот скажи мне, начальник, а где ты спер плед? — пыталась я сфокусировать взгляд, пока меня словно маленькую закутывали в теплую ткань.

— Что значит спер? Наталья! Как плохо вы думаете о своем начальнике! — притворно пожурил он меня, а я обняла его за шею и покрепче прижалась к нему, вдыхая такой знакомый аромат.

Вот теперь мне точно было хорошо. Ну, почти хорошо, если бы не одно но…

— А у меня ножка болит. — пожаловалась я, кивая на свою многострадальную конечность.

— А хочешь, я расскажу, почему у Наташи болит ножка? А потому что Наташа, несмотря на все рекомендации врача, скакала сегодня как козочка. Сейчас я Наташу заберу и буду бить ей жопу, потому что кроме всего прочего Наташа еще и обезболивающее с алкоголем мешала.

— Неправда! — возразила честная я, а меня уже куда-то технично уносили. — Обезболивающее я пила только утром!

— Эх, ты. Монстр мой лохматый. И чего я в тебе нашел?

Я замерла. Вот прямо замерла и совсем не отсвечивала, тогда как мозг лихорадочно изучал вдоль и поперек услышанную фразу. Не знала, за какое слово цепляться в первую очередь. Вроде бы и обидное что-то прозвучало, а вроде бы и совсем необидное, а скорее даже наоборот.

В общем, как умная Наташа, я решила промолчать. Правда, хватило меня совсем ненадолго.

— Слушай, а куда ты меня несешь?

— Подальше. Знаешь, ночью здесь очень красиво.

Усадив меня в машину, мужчина ловко обработал ногу мазью, перетянул эластичным бинтом и положил на нее мешочек со льдом. Где он это все взял, я не спрашивала. Просто наслаждалась хорошим вечером и приятной компанией. А еще, заботой, от которой что-то такое переворачивалось в груди.

— А мы разве не домой? — спросила, когда машина свернула в сторону пляжа.

— Нет. Нас там не ждут. — улыбнулся Сергей и взял меня за руку, мягко поглаживая большим пальцем мою ладонь.

— Ммм… А где нас ждут? — спросила я как бы между прочим.

Сережа промолчал. Только интригующе усмехнулся и посмотрел на меня, словно маньяк. Кажется, фраза про мою многострадальную попу прозвучала не случайно.

Мы долго колесили по берегу, но через некоторое время все же остановились прямо на песке. На этой части пляжа не было шезлонгов, не было ничего, что напоминало бы о том, что в нескольких метрах от нас раскинулся целый город. Только тишина, плеск набегающих волн и шум едва ощутимого ветра.

Сергей вышел из машины и открыл багажник. Он на что-то нажимал, тянул, сдвигал и вскоре на месте второго и третьего рядя сидений получилась абсолютно ровная поверхность, на которой стояла плетеная корзина. Расстелив еще один плед, он пригласил меня к себе рукой. Не могла скрыть улыбку. Это что же? Пикничок намечается?

Пока выкарабкивалась из машины, чуть не свалилась в песок. С координацией у меня никогда не было проблем, но коктейли сыграли злую шутку.

— Аккуратнее. — подхватил меня Сергей.

Сам отнес, сам положил. Еще и корзинку вручил, усаживаясь рядом.

— А там что? — спросила я, разместив между нами корзинку, накрытую полотенцем.

— Наш ужин. Не думаю, что ты вечером что-то ела.

Стянув полотенце, Сережа расстелил его между нами и вытащил тарелки, обернутые фольгой. При виде разнообразия блюд, мой желудок призывно заурчал, напоминая нерадивой хозяйке о том, что сегодня она пренебрегла ужином.

— Бутерброды? — не поверила я своим глазам, когда последняя тарелка заняла свое место на нашем импровизированном столе.

— Это тапас. Испанцы едят их в любое время дня и ночи. Что-то вроде закуски. Здесь миндаль, бутерброды с салатом и сыром, кальмары и оливки. Или маслины… Я их всегда путаю. — честно признался мужчина, но нисколько не покраснел.

— А это что? Креветки? — указала я пальчиком на две одинаковые тарелки.

— Да, очень вкусные. У нас так не готовят даже в дорогих ресторанах. А на десерт у нас пирог с миндалем…

Наверное, именно в таких случаях и говорят, что беседа не включает в себя ничего, а с другой стороны вы обсуждаете все на свете. Разговаривали о еде — кто что любит и что не нравится. Так я узнала, что Сергей ни в каком виде не ест баклажаны и кабачки, а я призналась ему о том, что ненавижу сало.