Секретарь палача

— Сама пойдешь али как? С тобой кое-кто встретиться хочет, — сально усмехнулся главарь, поигрывая большим мясницким ножом. — Только ты вначале с нами расплатись за беспокойство. Стань сама в уголок, да нагнись пониже. Юбку, так и быть, задеру. Мы с ребятами быстро.

Меня передернуло от отвращения. Очаровывать подонков расхотелось. Я будто снова оказалась в подвале особняка с волками. Но теперь я была сильнее, злее.

Я ударила магией. Быстро, точно, как учил Эмиль. Мне удалось приложить о стену сразу двоих. Никаких эмоций при этом не испытывала, он бы мною гордился. Второй удар, соленый привкус крови, бегущей из носа… И остался всего один противник. Поднырнула под его руку, вывернула запястье с ножом. В последнюю секунду несущееся к груди бандита лезвие выхватила чья-то рука, протянувшаяся из-за моей спины, и главарь бандитов улетел в кучу мусора.

— Ну ты даешь! — Рикард, голый и злой, как стая пираний, повернул меня к себе лицом, больно стиснув плечи пальцами, тряхнул. — Очнись! Пора убираться отсюда. Арлина! Прямо по улице до таверны «Лис» и направо, там наш экипаж. Ясно?

Я послушно закивала. Мужчина сердито зыркнул на меня, присел и обернулся серебристой зверюгой величиной с большую собаку. Скажем так, если бы соболь, которого я видела у дома Лисбет, напился зелья роста и обзавелся внушительными зубами и когтями, он бы выглядел так же.

До кареты я дошла, будто в тумане. Никаких мыслей, движения больше напоминали механическую куклу. Как после убийства Зосли. Тогда я чувствовала себя такой же опустошенной.

Кучер помог сесть в карету, Рикард забрался следом. Экипаж тронулся. Оборотень вытащил из-под сидения саквояж. Я закрыла глаза — обернувшийся мужчина одевался.

Когда мы приехали в особняк, Иден ждал у ворот. Он грубо обругал Рикарда, вытащил меня из экипажа и за руку отвел в спальню. Палач говорил, я выполняла приказы. Сняла испачканную одежду, приняла ванну, оделась в чистое, выпила горькое питье, которое он мне принес.

Не знаю, сколько времени я провела в таком состоянии. Но «пробуждение» было болезненным. Первой пришла мысль, что я чуть не убила бандита. Хладнокровно, расчетливо, без тени сомнения. Слезы сами покатились из глаз, меня трясло, хотелось выть и кататься по полу, потому что я поняла — занятия с Эмилем не прошли даром. Вначале эссир Зосли, теперь бандит. Я точно знала, куда бить. В момент высшей точки отчаяния в голове будто что-то щелкало, отключая чувства и превращая меня в… Предки, кого хотел сделать из меня архимаг? Точно не телохранителя.

— Лина! — Меня прижали к теплому хлопку рубашки. Пальцы палача заскользили по моим волосам, успокаивая.

Иден не спрашивал, не выпытывал, что случилось, он прижимал меня к груди, даря чувство защищенности. Мне так не хватало надежного плеча, сознания, что я кому-то нужна, что есть тот, кто бросит все дела и будет сидеть со мной, баюкая меня в объятиях, как маленького ребенка.

— Он учил меня бить… всегда… не думая о себе… Он рассказывал, куда лучше наносить удары. В его подвале были чудовища, я должна была предугадать их нападение, почувствовать их след в прошлом и защитить его. — Мысли сами облекались в слова. Вместе с ними уходили боль и страх, с которыми я жила почти двадцать лет. — Иногда он приводил туда беглых преступников… Я боялась, я не могла их ранить… Эмиль злился. Я ему не подошла… я плохой телохранитель…

Сумбурно, бессвязно — так я чувствовала.

Иден молчал, внимательно слушал, и я говорила. Я рассказала обо всем.

История моей семьи не была чем-то из ряда вон выходящим. Родители только поженились и переехали в столицу, когда знакомый отца предложил выгодно вложить деньги. Сумма была больше, чем у них имелось в наличии. А дальше компания прогорела, долг остался. И папа обратился к Эмилю. Платой за его помощь стала двойная клятва. Несколько лет архимаг не вспоминал о ней. Когда мне исполнилось два года, начался кошмар. Родители стали его подопытными…

Закончив со своими злоключениями, я рассказала о записке Лисбет и своей жуткой находке. На секунду отстранившись, Иден попросил передать ему эхо прошлого. Что я и сделала с большим удовольствием. Смерть девушки была тяжелой. Ее убили не сразу, вначале выпытывали, как она собиралась шантажировать их. Но секретарша лишь повторяла, что за волками стоит другой зверь. Эти слова были адресованы мне. Но я не знала, что они значат.

Проваливаясь в сон, я почувствовала, как палач осторожно переложил меня на подушку, укрыл одеялом и на цыпочках вышел из комнаты. На душе было удивительно спокойно. Впервые за двадцать лет я рассказала кому-то все без утайки. Я не была до конца уверена, можно ли доверять Идену, но очень надеялась, что птичье чутье и мое сердце не ошиблись, и он окажется хорошим человеком.