Секретные боевые искусства мира

«Действительно», — сказал грязный человек, — «самооборона сейчас сильно вошла в моду. Каратэ, сават и все прочие методы — кругом только о них и слышно. Я тоже против них ничего не имею. Хорошие системы».

Мы сидели в баре в Йоханнесбурге весной 1954 года. Человеку, сидевшему напротив меня, около сорока лет. Он маленький, гибкий, и — опять скажу — грязный. От лба и до пальцев он был грязным как шахтер. Удивительно, но это было так. Его имя — Джон Майнер. Довольно состоятельный землевладелец, он не имел права быть грязным, но каждый раз, когда я его видел, он был именно таким.

Я отмечаю это для читателя только потому, чтобы показать — мастеров нужно воспринимать такими, какие они есть. Если вы хотите позаимствовать их достоинства, нужно мириться и с их недостатками. Для мастеров борьбы нет шаблонов.

Направил меня к Джону Майнеру доктор У. Бакхас из Майами. Бакхас сказал: «Поезжайте, посмотрите Джона. Вы найдете человека преуспевающего, который участвовал в бесчисленном количестве уличных схваток, до сих пор отвечает на любой вызов и никогда не бывает побежден».

И вот, наконец, мы были вместе. Джон Майнер, непобедимый боец, рассказывает.

«Все эти методы очень хороши, но знаете чего у них не хватает? Не хватает сюрприза. Они, конечно, очень разнообразны; но я занимался большинством из них и говорю, что возможные действия противников можно предугадать, а это плохо. Знаете, почему я остаюсь непобежденным?»

Прежде, чем я смог вежливо сказать, что не знаю, Джон глубоко вздохнул и продолжил: «Я никогда не был побежден. Всегда я дрался так, что противник не мог предвидеть моих последующих действий. Делал неожиданное, и каждый раз это приносило успех! Возьмем, к примеру, дзюдо. Знаю, что вы им хорошо владеете, но поверьте мне, у него есть свои ограничения. Я встречал некоторых черных поясов в уличных боях и легко с ними справлялся».

«Легко, да?» — втсавил я, немного задетый его уверенным видом.

«Очень», — сказал он, и улыбка пересекла его грязное лицо, — «но вижу ваше недоверие. Я не теоретик, могу продемонстрировать. Сейчас или позже, как вам нравится?»

Здесь его улыбающиеся глаза стали серьезными, но это был вызов и я ответил каменным взглядом. Вспомнилось классическое изречение Финли Питера Данна: «Можно отказаться любить человека или одолжить деньги, но если он хочет драться, нужно этому подчиниться». Придав своему голосу такое же выражение, какое было во взгляде, я сказал: «Давайте закончим разговор, драться мы можем и позже».

Джон продолжил свой рассказ как будто его и не прерывали.

«Так вот, я говорил, что у дзюдо есть ограничения. Пару лет назад встречался с одним из Претории, третий дан. Действовал я так: приблизил свою левую руку к его правому рукаву, а правую руку — к его левому отвороту, ладони разжаты, руки расслаблены. Ортодоксальное дзюдо! Но это было на улице, а не на татами. И что же вы думаете сделал этот дурак?! Он последовал моему приему и развел руки в стороны чтобы схватить меня. Коми — так это называется?»

«Коми-ката», — сказал я.

«Да, ну короче говоря меня он, конечно, не схватил. Я правой рукой ударил его по почкам, а левой — по каротидной артерии. Кратко и выразительно, не так ли?»

Я не мог удержаться от улыбки: «Действительно, ну а как с другими?»

«Они тоже „спали“. Привычка — отвратительная вещь. Она уменьшает гибкость мышления человека, а на улице это плохо. Как я их побеждал? Тем же путем — неожиданностью. Первому начал делать „внутренний высокий бросок“ — не знаю, как вы там его называете в Японии. Он просто напрягся, уверенный, что собьет меня при этом с ног, но — бедный дурак! Я ведь не собирался бросать его, ударил ногой в пах — и он отключился на несколько минут. Думаю, что в это можно поверить. Потом покажу вам свою систему. Другого дзюдоиста я взял тем же самым, этим „броском живота“, когда хватают, а потом приседают, упираясь ногой в его живот».

«Томоэ-наге», — сказал я, — «только для большего усилия рычага ногу нужно поместить в нижнюю часть живота».

«Да», — сказал он широко улыбаясь, — «я и поместил — в самую нижнюю. Вот вам и секрет моей тактики. Если бы я просто попытался нанести ему удар ногой, он бы, конечно, защитился, но я его обманул. Начал бросок из классического дзюдо, он напрягся, чтобы оказать сопротивление, но ведь я вовсе не собирался проводить бросок! Просто присев ударил его ногой в пах. Конечно, это был конец».

Я кивнул и заметил: «Как говорят китайские боксеры, сюда нельзя поместить ци, а без ци вы ничто».

Мы допили наше вино и он повез меня на окраину города, где жил один из его работников. По дороге я спросил, не боится ли он рассказывать так много о секретах своего метода? Он заметил в ответ: «У неожиданного нет ограничений».

Я весил килограммов на сорок больше его, но даже с учетом этого сильно волновался, хотя много лет изучал разные виды борьбы, любил драться — но в логичной, хотя и безжалостной манере. Ожидание сюрприза меня беспокоило.

Мы подписали отказ от претензий и договорились продолжать схватку до тех пор, пока кто-то из нас не потеряет сознание.