Секретные операции абвера

Бывший польский капитан Роман Чернявски, по кличке Арман, по дошедшим до меня сведениям, также находился в числе тех, кто пережил мировую войну. Будто бы он является офицером английских ВВС.

«Красная капелла»

Борьба с вражескими шпионско-диверсионными группами на оккупированных французских территориях осенью 1941 года и последующей зимой требовала приложить все силы, чтобы — любой иеной — как можно быстрее устанавливать и обезвреживать террористические группы, непрерывно наносившие удары по немецким военнослужащим. В результате этого органы абвера стали действовать в контакте с ГФП, как только те где-либо обнаруживали доказательства или всего лишь намеки на то, что определенные лица занимались антигерманской деятельностью. Подобный метод работы, с профессиональной точки зрения, в корне неверен. Но в этот отрезок времени надеялись, что при обысках квартир подозрительных лиц и в ходе их допросов удастся напасть на какие-либо следы, которые помогут установить разыскиваемых террористов.

Аресты 9 октября 1941 года по делу «Порто» в конечном счете были проведены именно из таких соображений. Однако расследование этого дела, как уже упоминалось, так же мало приблизило к обнаружению террористов, как и различные другие незначительные случаи, происходившие осенью 1941 года во Франции. Произведенный 17 ноября захват R'eseau Interalli'e тоже не дал никаких нитей к разыскиваемым преступникам. Арестованные по этому делу лица не имели отношения к нападениям из-за угла на немецких военнослужащих. А нападения все учащались.

Эти теракты имели ужасные последствия. Командующий войсками во Франции, генерал от инфантерии Отто фон Штюльпнагель и комендант Парижа (Большой Париж), генерал-лейтенант Шаумбург, предприняли целый ряд жестких карательных мероприятий против французского населения.

Рестораны и увеселительные заведения в Париже закрывались с пяти вечера и до пяти утра. Всем жителям строго запрещалось появляться на улицах с шести вечера и до пяти утра. В метро в указанное время прекращалось всякое движение. В городе с миллионным населением это приводило к невероятной сумятице и хаотичному скоплению транспорта, когда метро закрывалось. Евреи на оккупированной французской территории облагались денежной контрибуцией в один миллиард франков, что было равно примерно 50 миллионам марок. Большое число людей, в первую очередь уголовников, евреев и коммунистов, были депортированы на Восток на принудительные работы. Стали вновь прибегать к практике расстрелов заложников. 13 декабря 1941 года казнили четверых французов за хранение неразрешенного оружия, а на следующий день висело объявление:

«100 евреев, коммунистов и анархистов, о которых известно, что они имеют отношение к виновникам нападений, будут расстреляны…»

Тем самым наказывалось все население Парижа, привлекалось к ответственности и приводилось в крайнее возбуждение. Люди считали несправедливым столь жестокое к себе обращение, ведь в течение года они вели себя дружелюбно и лояльно по отношению к иностранным военнослужащим. Взметнулась широкая волна гнева и ненависти к немцам, бошам.

В этой ситуации громом разнеслась весть об объявлении войны США 7 декабря 1941 года, породившая в широких слоях населения Франции возмущение всем германским и одновременно надежду на поворот в войне.

Абвер с самого начала отговаривал от расстрела заложников. Было совершенно очевидно, что террористы, осуществлявшие вероломные нападения, являлись орудием Москвы. Жестокость по отношению к французскому населению, до того спокойному и лояльному, могла привести лишь к напряженности, которая в первую очередь была на руку Советскому Союзу. В тот период Советский Союз препятствовал нежелательному и опасному установлению дружественных отношений и началу переговоров между Германией и западными державами. Командующий оккупационными войсками во Франции, генерал Отто фон Штюльпнагель, разделял точку зрения абвера и отчаянно, но тщетно отбивался от данного Гитлером приказа.

Упомянутые нападения на членов французских антикоммунистических партий недвусмысленно показали, в каких кругах следовало искать злоумышленников. Кроме того, в декабре 1941 года появилось яркое доказательство того, что Москва орудует на оккупированных регионах на Западе с помощью агентов, руководимых по радио.

В начале декабря 1941 года подразделение радиоперехвата в Брюсселе запеленговало один радиообмен, который раньше никогда не фиксировался. Запрос в Центр радиоперехвата в Берлине показал, что засеченный передатчик был неизвестен и там. Поскольку речь не шла об радиообмене немецких служб или нелегалов, подразделение радиоперехвата сообщило о своих наблюдениях отделу абвера в Брюсселе. Речь могла идти лишь о радиообмене вражеских агентов. Служба абвера решилась на немедленный захват.