Секретные задания РСХА

Третья группа обнаружила склад боеприпасов. Наши люди спрятались до наступления темноты, а затем взорвали этот склад. Немного позднее они нашли телефонный кабель-коллектор, который сумели перерезать в трех местах.

Но самая замечательная история приключилась еще с одним отрядом, который уже 16 декабря внезапно оказался перед американскими позициями. Две роты Джи-ай устроились там будто на долгую осаду, построили баррикады и установили пулеметы. Наши люди, должно быть, здорово перепугались, особенно когда один американский офицер спросил у них, что известно из последних вестей с фронта.

Взяв себя в руки, командир отряда, одетый в прекрасную форму американского сержанта, рассказал капитану-янки весьма занятную историю. Вероятно, испуг, который читался на лицах наших солдат, американцы приписали последней стычке с «проклятыми немцами». Ибо, по словам командира отряда, немцы уже обошли эту позицию, как справа, так и слева, так что она была практически окружена. Пораженный, американский капитан немедленно дал приказ об отступлении.

В общем, учитывая обстоятельства, успех этих отрядов далеко превзошел мои надежды. Кстати, несколько дней спустя американское радио в Кале говорило о раскрытии огромной сети шпионажа и диверсий в тылу союзников — и эта сеть подчинялась полковнику Скорцени, «похитителю» Муссолини. Американцы даже объявили, что захватили более 250 человек из моей бригады — цифра явно преувеличенная. Позже я узнаю, что союзническая контрразведка, пылая воодушевлением, даже арестовала некоторое количество настоящих, ни в чем не повинных американских солдат и офицеров.

Забавных историй, которые мне после войны рассказывали некоторые американские офицеры, могло бы набраться на целый том. Например, капитан X, обнаружил в одном французском городе сундучок немецкого офицера, откуда взял пару сапог. Поскольку чисто случайно они подошли ему по размеру, то он и носил их каждый день. Но военная полиция, бросившаяся ловить шпионов, обнаружила это и сделала вывод, что капитан X, был, — несомненно, должен был быть — немецким шпионом. В результате несчастного арестовали и немного помяли. Он уверял меня, что никогда не забудет ту неделю, что провел в весьма неуютной военной тюрьме.

А два молодых лейтенанта США, прибывшие во Францию в декабре 1944 года, были однажды приглашены к одному командиру части, уже привыкшей к жестоким фронтовым условиям. Любезные и вежливые, эти два молодых офицера, естественно, посчитали, что должны как-то выразить свое восхищение едой, которая, однако, состояла из одних консервов. Эта похвала вкупе с их незапятнанной, новенькой формой сразу же навели на них огромное подозрение, да такое, что срочно была вызвана военная полиция, которая вытащила их из кресел и препроводила в тюрьму. Ибо ветераны, испытывавшие к консервам невероятное отвращение, никак не могли поверить, что настоящий американец мог найти для такой пакости слова похвалы.

И это еще не все. Считая, что я способен на самые страшные злодеяния и на самые дерзкие замыслы, американская контрразведка сочла необходимым принять исключительные меры предосторожности для безопасности союзнического верховного главнокомандования. Так, генерал Эйзенхауэр очутился на несколько дней в заточении в собственной ставке. Ему пришлось разместиться в домике, охраняемом несколькими кордонами военной полиции. Вскоре генералу это надоело, и он попытался всеми способами отделаться от этого надзора. Контрразведке удалось даже найти двойника генерала.

Это был штабной офицер, чье сходство с Эйзенхауэром было действительно поразительным. Каждый день ложный главнокомандующий, одетый в генеральскую форму, должен был садиться в машину своего командира и отправляться в Париж, чтобы привлечь к себе внимание «немецких шпионов».

Точно так же в течение всего арденнского наступления маршал Монтгомери рисковал, что военная полиция его арестует и примется допрашивать. Дело в том, что какой-то милый фантазер распустил слух, что один из членов «банды Скорцени» занимается шпионажем, переодевшись в форму британского маршала. Поэтому военная полиция тщательно изучала внешний вид и поведение всякого британского генерала, передвигавшегося по Бельгии.

***

После этого небольшого отступления давайте, с вашего согласия, вернемся в Мальмеди. Пополудни 20 декабря в Энгельсдорф прибыли два из моих отрядов. Третий находился слишком далеко и вовремя прибыть не смог. Решительно мы были не слишком многочисленны и не стали путаться под ногами друг у друга.

Я решил нанести удар на рассвете 21 декабря. Первый отряд пойдет в атаку с юго-востока, а второй, под командованием Фолькерсама, с юго-запада. Они должны попытаться прорвать первые линии обороны противника и продвинуться до самого центра города. В случае если они столкнутся с сильным сопротивлением, то оставят часть людей перед американскими позициями и попытаются основными силами занять холмы к северу от Мальмеди.