Секретный рейд адмирала Брэда

У верхней площадки этой эшафотной лестницы что-то заставило Фройнштаг остановиться и оглянуться, а затем она сразу же тронула за предплечье тоже остановившегося в нерешительности адмирала. Оглянувшись, они оба увидели, как часть скальной стены медленно и неслышно сдвигается влево и в глубине скалы вырисовывается освещенный тоннель, свет в котором очень напоминает свет мощного прожектора, пробивающегося сквозь легкую сиреневатую дымку.

– Теперь вы понимаете, откуда появилось выражение «свет в конце тоннеля», Фройнштаг?

– Именно так все и должно было выглядеть. Ничего иного придумать здесь невозможно. Вам, конечно, никогда не приходилось бывать на секретной германской базе «Нордберг»[44] на берегу Северного моря.

– Я ведь не служил в СС.

– Эсэсовцы там почти не появлялись, это была секретная база германского Военно-морского флота, а точнее, субмарин «Фюрер-конвоя». Основная надводная и подводная части ее тоже находились глубоко в скалах. Величественнейшее было сооружение, доложу я вам, мой адмирал.

В последний раз взглянув на овал тоннеля, они, словно по команде, повернулись через левое плечо и зашагали к серебристому трапу дисколета.

– Вам оказана великая честь, – прокомментировал, все еще оставаясь невидимым для них, Консул, пока адмирал и журналистка усаживались в кресла, расположенные перед небольшим экраном. – Вы побываете во Внутреннем Мире, в Стране Атлантов, в которой до вас побывало всего несколько представителей Наземного Мира, да и то лишь в последние годы Второй мировой войны.

– И что с ними после этого произошло? – язвительно поинтересовалась Фройнштаг. Они окончили свой земной путь на Жертвеннике Повелителя?

– В основном здесь бывали те, кто затем навсегда оставался на германской военно-морской «Базе-211»…

– Что равносильно пожизненному заключению в подземном лагере, – прокомментировала гауптштурмфюрер СС.

– …Или так же навсегда – в Рейх-Атлантиде, – спокойно объяснил Консул, то ли не замечая в голосе журналистки иронии, то ли не обращая на нее внимания.

– Вот именно: «Навсегда», – предался все той же мрачной ироничности адмирал. – Кстати, господин Консул, почему мы все еще парим над Плахой Повелителя, а не погружаемся в глубины континента?

– Прекрасная перспектива: остаться вечной пленницей Антарктиды, – промурлыкала тем временем неугомонная Лилия. – Однако оказаться в их числе не хотелось бы. Только если меня здесь отпоют.

– Не уверен, что вам не захочется остаться здесь – возразил ей Консул, переходя с английского языка на германский. И лишь затем ответил Брэду: – Ждем разрешения коменданта космодрома на вхождение в подземное пространство, господин командующий Полярной эскадрой. Как вы понимаете, комендатура космодрома и все его службы находятся в глубине гор.

– Само собой, разумеется, – проворчал адмирал, вальяжно устраиваясь в мягком кресле, обшитом каким-то странным пружинисто-элластичным материалом.

– Уверен, что через минуту-другую мы это разрешение получим. А что касается вас, госпожа Фройнштаг, то во Внутреннем Мире, где уже нашли свою вторую родину десятки тысяч ваших соотечественников, вам тоже может понравиться. Офицеру рейха, привыкшему к жесткой дисциплине и научившемуся подчинять и подчиняться, привыкать к жизни в Рейх-Атлантиде – именно в вашей, германской Рейх-Атлантиде, а не Стране Атлантов, куда ни один германец пока еще не допущен, – будет нетрудно.

– Их там десятки тысяч?! – не удержался американец, открывая для себя истинную численность врагов.

– Что вы хотите этим сказать, мой Неземной Мужчина, – что я тоже пожелаю обрести в этих антарктических склепах свою вторую родину?

– Не торопитесь настраиваться против Внутреннего Мира, Фройнштаг. Вы пока еще не познали его, и даже представления не имеете о том, что он собой представляет. Потому что ничего подобного не познавали здесь в Наземном Мире. Так что не исключено, что ваше мнение о нем резко изменится и вы еще пожелаете остаться нем.

– Разве что об этом вы, лично вы, мой Неземной Мужчина, очень будете просить. Да и то…

– Откуда такая предвзятость? – неожиданно появился в небольшом проеме, справа от кресел пассажиров, Посланник Шамбалы. И поскольку своим серебристым комбинезоном он закрывал весь проход в пространство, занятое пилотами, то казалось, что он возникает прямо из стены. – Меня это удивляет, гауптштурмфюрер СС, очень удивляет.

– Предаться прелестям вашего мира – все равно, что предаться условиям иной планеты. А это, господин Консул, не по мне. Вам приходилось когда-нибудь бывать в весенних Альпах? Ярко-зеленые склоны, аккуратные домики у подножия гор и сосновые рощицы в распадках между скалами, по берегам миниатюрных голубых озерец. Такие пейзажи вам никогда не снятся, досточтимый вы наш Посланник Шамбалы? Мне тоже не снятся? А знаете почему? Потому, что нахожусь на этих склонах даже тогда, когда ветры судьбы забрасывают меня за тысячи километров от Альп. Так вот Альпы – это мое.

– Слишком сентиментально, поэтому совершенно неубедительно, – заметил Консул, снисходительно ухмыляясь.