Секреты

— Мой старший брат Ральф и сестра Диана тоже становятся такими. Похоже, все, о чем они заботятся, — это их светская жизнь, вечеринки в собственном доме, скачки, концерты и театры. Иногда я думаю, что они боятся оставаться наедине со своим мужем или женой. Когда у Ральфа родился первый ребенок, Ральф уехал по делам. Ему не нужно было уезжать, он мог отложить — что могло быть более важным, чем быть в такой момент рядом с женой?

Адель никогда не встречала никого, кроме, разве что, Руби в «Пихтах», кто так много рассказывал бы ей о своей семье при первой встрече. Она подумала, что должна остерегаться Майкла в связи с этим. И все же инстинктивно чувствовала, что обычно он не бывает таким открытым. Адель подумала, что он, вероятно, был потрясен смертью бабушки или почувствовал в ней что-то такое, из-за чего понял, что может ей довериться.

— Там, где я жила, была традиция: мужчина идет в паб, когда проходят роды. По большому счету, это то же самое, правда?

— Нет, они празднуют рождение ребенка! — сказал он возмущенно.

Адель улыбнулась.

— Возможно, это они просто так говорят, что празднуют, — сказала она. — Но судя по тому, что я видела, большинство людей, которые принадлежат к рабочему классу, пьют, чтобы забыть о реальности. Они не хотят думать о том, что теперь в семье появился еще один едок, и точно так же не хотят помнить, что им надо платить аренду и что им повезет, если на следующей неделе у них все еще будет работа.

— Похоже, мы смотрим на это с противоположных концов, — улыбнулся Майкл. — Ты знаешь каких-нибудь людей, которые поженились по любви и потом любили друг друга?

— Моя бабушка, — порывисто сказала Адель. — Дедушка умер через несколько лет после того, как кончилась война. Она время от времени рассказывает мне о нем, и у нее делается такое мягкое лицо. У нее в коттедже есть некоторые картины, которые он нарисовал, и она всегда смотрит на них так, будто видит его самого.

— Так он был художником? — Майкл выглядел совершенно пораженным.

— Да, и очень хорошим, но его ранило на войне и он потом никогда не рисовал. Когда они только поженились, они жили в Танбридж-Уэлсе, и там, я думаю, у них была совершенно другая жизнь. Я полагаю, больше похожая на твою.

Майкл по-настоящему этим заинтересовался.

— Так они не были настоящими «болотными людьми»? — спросил он с улыбкой. — Твой дедушка приехал сюда рисовать? Это довольно романтично.

Адель сама подумала, что это ужасно романтично, когда бабушка объяснила ей все, что произошло. Она любила слушать, как они привезли всю свою шикарную мебель из Танбридж-Уэлса в повозке, запряженной лошадью. Она представляла наваленные на повозке кучей медведя-вешалку, чучело птицы и фарфоровую шкатулку, а дедушку и бабушку — сидевшими сзади, и Роуз между ними.

— Бабушка на самом деле не любит ворошить прошлое и рассказывать, почему и как все получилось, — пожала плечами Адель. — Но есть в ней такое, что ясно говорит само за себя. Она очень образованна, ее отец был директором школы, и некоторая ее мебель действительно шикарная. И дедушка был офицером в армии, а не рекрутом.

— Интригующе, — задумчиво сказал Майкл. — И ты тоже меня интригуешь, Адель. У тебя лицо юной девочки, а ум и манеры совсем не на твой возраст. Как ты думаешь, почему это?

— Ветер с болот, я полагаю, — пошутила она, боясь, что он подталкивает к ситуации, в которой она могла бы наговорить лишнего. — Пойдем, — сказала она, поднимаясь. — С такой скоростью мы никогда не доберемся до гавани в Рае.

* * *

Было шесть, когда Адель добралась до дома, расставшись с Майклом на том месте, где он раньше оставил свой велосипед. Ей было очень холодно, и она пошла прямо к печке погреть руки. Бабушка сидела и чинила носки. Она поставила тесто на опару у печки, и еще на огне медленно кипел один из ее овощных супов.

— М-м-м, — сказала Адель, понюхав воздух. — Я так проголодалась.

— Разве твой молодой человек не угостил тебя чаем с пирожным? — сказала язвительно бабушка.

Адель, удивленная, круто развернулась.

— Откуда ты знаешь, что я была с молодым человеком?

— У меня есть глаза, — отрезала она. — Болота ровные, и все видно на многие мили вокруг. Если ты пыталась его спрятать, то у тебя не получилось.

Подобное замечание было типичным для бабушки. Она называла вещи своими именами, прямо, без вопросов-подвохов и уловок.

— Разумеется, я не пыталась спрятать его. Он просто заговорил со мной, и я показала ему дорогу в гавань.

Адель почувствовала себя глупо, потому что должна была догадаться, что бабушка заметит их вместе.

— И как его зовут?

— Майкл Бэйли, — сказала Адель. — Ему грустно, потому что умерла его бабушка, миссис Уайтхауз. Ты на днях о ней говорила.

Бабушка кивнула.

— Так он, должно быть, ребенок Эмили. У Уайтхаузов было еще два сына, но они потеряли их на войне.

— Значит, ты знаешь его мать? — спросила Адель.

Бабушка сморщила нос.

— Да, знаю, высокомерная маленькая мадам, хотя она, возможно, это уже переросла. Я не видела ее бог знает сколько лет.