Секреты самураев. Боевые искусства феодальной Японии

В 1721 году новым указом бакуфу было определено, что владельцы ленов с доходом, превышающим 200 000 коку риса в год, не могут путешествовать или оставаться в Эдо в сопровождении более чем 20 всадников (бадзо), 130 пеших солдат (асигару) и 300 мелких слуг (тюген, нинсоку).

Однако могущественные даймё достаточно часто пренебрегали этими инструкциями. Как отмечает Цукахира, лидер клана Мори держал в своей столичной резиденции более двух тысяч воинов. Нетрудно представить, какое эффектное зрелище представляла собою эта процессия из тяжеловооруженных всадников, воинов высшего ранга и пеших солдат, вытянувшаяся за паланкином правителя и группой его самых высокопоставленных вассалов, расположившихся во главе колонны, когда она под развевающимися штандартами торжественно шествовала через города и по дорогам страны, сияя на солнце оружием. Эти периодические путешествия стали одной из самых примечательных особенностей периода Токугава и самой помпезной формой военного парада. Лишь время и все усиливавшееся обнищание букё постепенно уменьшили размер и пышность этих процессий. После 1747 года «средний размер свиты даймё варьировался в пределах от 150 до 300 человек» (Tsukahira, 80).

Слуги даймё в процессии санкин кодай

Даймё, как высший представитель воинского сословия после сёгуна, должен был строго придерживаться «Тринадцати законов о военных домах» (Букё сёхатто), изданных Иэясу. Эти законы среди прочего обязывали каждого даймё осуществлять поимку и выдачу представителям сёгуна всех бунтовщиков, обнаруженных на территории их владений, поскольку бунт против государства – это бунт против закона и социального порядка (статьи 3 и 4). Интересно отметить, что власти проводили различие между моральными нормами, основанными на здравом смысле, и теми, которые были заложены априори в основу социального закона. Так, например, в этих статьях напрямую говорилось о том, что поскольку закон является сутью социального порядка, то в некоторых ситуациях можно пойти наперекор здравому смыслу ради соблюдения закона, но закон никогда не может быть нарушен в угоду здравому смыслу. Каждый даймё должен был препятствовать проникновению посторонних на территорию своего лена (статья 5). Он также не мог проводить капитальный ремонт своего замка или замка своего вассала без разрешения сёгуна, и тем более ему воспрещалось возводить новые замки и укрепления любого рода (статья 6). Кроме того, ему вменялось в обязанность направлять в Эдо доносы о любых признаках заговора, замеченных во владениях соседей (статья 7), и он не имел права устанавливать родственные связи с другими кланами посредством женитьбы без разрешения сёгуна (статья 8) – такой поступок расценивался как «корень измены». Он не мог окружать себя большим количеством вассалов, когда совершал путешествие в Эдо, если только его эскорт не состоял из собственных войск сёгуна. Если это был даймё высокого ранга, то ему дозволялось иметь свиту из двадцати всадников (статья 9). Все даймё имели право в качестве знака отличия носить официальное платье особого цвета и покроя (которое позволяло их легко идентифицировать) и путешествовать в особых паланкинах (статья 11).

Военный вассал: самурай

Все эти вассалы, находившиеся на службе у сёгуна или же остававшиеся в провинциях под командованием различных даймё, формировали «огромную регулярную армию» (Brinkley 1, 116). От самого скромного пехотинца, уполномоченного носить дайсё

, до воинов высшего ранга, которым дозволялось ездить верхом, все они принадлежали к одному и тому же общественному классу – букё и были известны как воины (буси) или военные вассалы (мононофу, васарау). После 1869 года их стали называть «бывшими военными» (сидзоку),

но во внешнем мире они сохранили за собой прежнее название, которое перешло во многие языки и обычно переводится как «слуга» (самурахи, самурай). В своей древней форме титул «самурай» когда-то присваивался (согласно Фредерику) лидерам вооруженных кланов Севера и в несколько измененном виде (госодзамурай) воинам аристократических кланов, принадлежавших к императорскому двору в период Муромати. Преобразившись фонетически в «самурай», этот термин стал распространяться на всех воинов, которым дозволялось носить на поясе длинный и короткий мечи (дайсё), находясь на службе у своего господина, и более точно его можно перевести так «тот, кто служит».