Секреты Вознесения. Раскрытие космической битвы между добром и злом (ЛП)

Неделями я не мог думать ни о чем другом, кроме фильма 2001. Старик рассказывал, что здесь произойдет очень похожее событие, за исключением того, что будет задействовано Солнце, а не Юпитер. В моей памяти начали всплывать сны, по существу, они никогда и не забывались. Я пошел, достал книгу Кларка и… влюбился в нее, хотя всегда думал о том, как нелепо следующее: автор сказал, что все на Земле согласились с тем, что новое солнце “должно” называться Люцифером. В то время я не думал о том, что все это имело какое-то более глубокое значение. Со временем инсайдеры поведали, что Кларку предоставили огромное количество засекреченной информации, чтобы подготовить нас к последующему раскрытию. Кабала уже знала, что Раса Древних Строителей

возвела удивительные артефакты в нашей Солнечной системе и вовлечена в управление нами в процессе вознесения. Группы, передавшие Кларку эту информацию, исповедовали люциферианство, и это нашло свое отражение в романах Артура. Тем не менее, я считаю, что эффект в целом позитивный. Фильм знакомит людей с тайнами вознесения и древними артефактами на Земле и в нашей Солнечной системе.

Я убедил маму взять напрокат фильм 2001, что сделало монолит еще намного интереснее. Казалось, он представляет древнюю инопланетную технологию, предназначенную для катапультирования человеческих существ на новые уровни эволюции. Концовка фильма, когда Дэвид Боумэн проходит через звездные врата и становится звездным ребенком (тем же существом, с которым мы встречаемся в фильме 2010

), привела меня в полный восторг. Я быстро прочел оригинал – роман Кларка 2001.

Обезьяний холм

Во время рождественских каникул, грубый заносчивый качок с квадратной челюстью и сверхъестественной самоуверенностью, которого мы будем называть Брэд, пригласил меня покататься на санках с ним и его друзьями. Брэд и я были знакомы много лет, он жил в нескольких улицах от меня. Его родители отапливали дом дровами, и на нем было написано: “Никогда не доверяй тому, кто не пьет”. Приглашение покататься на санках пришло как бы из ниоткуда; мы не разговаривали с тех пор, когда я пришел к нему и увидел, как он убивает воробья из пневматической винтовки. Одним из друзей Брэда был Крис, козырявший фразой “Он такой умный, что немой”, неделями твердивший, что мне следует надеть новые штаны, и дразнивший меня толстяком.

Еще одним другом Брэда был Эдди, он все еще занимался в классе игры на барабане, который в свое время я быстро бросил. М-р Риккобоно требовал, чтобы я не играл ничего кроме медленных четвертных нот, влево-вправо-влево-вправо, по 20 минут в день. А я уже в детском саду играл на барабане ритмы американский индейцев, поэтому это была потрясающе скучная шутка. Такая скука была просто невыносимой, и я решил, что лучше буду упражняться сам. И вот мы четверо сидим в маминой машине и едем в Коллинз Парк

. Ребята могли говорить только об Обезьяньем холме. У холма был очень опасный крутой склон, и после приблизительно 8-ми метров следовал поворот на 90°, а потом предстояло съезжать еще 30 метров. Слева от Обезьяньего холма стояла плотная стена из пахучих вечнозеленых деревьев.

После катания на более легких и безопасных трассах все мы отправились на Обезьяний холм. Я смотрел, как все они спускаются с холма и говорят, как важно вписаться в поворот. Я сразу же решил, что не скачусь с него ни при каких обстоятельствах. Это было бы слишком опасно. Следующее, что я помню, они практические потребовали, чтобы я съехал с холма на своих оранжевых пластмассовых санках, называя меня киской. Я продолжал отказываться. Они схватили меня и силой запихнули в санки на расстоянии 4,5 м в стороне от начала трассы. Затем все трое толкнули меня так сильно, как только могли, воспользовавшись дополнительными 4,5 метрами как дорожкой разбега. Я скатился с вершины холма и влетел в 90-градусный поворот на полной скорости. Вписывание не принесло мне ничего хорошего. Поворот превратился в трамплин и выбросил меня в воздух. Я летел 30 метров в пустоте, спускаясь по плавной параболической кривой, и оказался в 4,5 м от поверхности земли. Это вынудило меня довольно долго находиться в воздухе. Все, что я мог сделать, – держаться за санки, пока они медленно вращались в рассыпчато зеленом зимнем воздухе. Я был слишком шокирован и озадачен, чтобы испугаться. Ощущение напоминало выход их тела, только в бодрствующем состоянии.

Задом наперед я ударился о землю, и поэтому не знал, куда приземлился. Я врезался в плотный снег в сидячем положении, удар был так силен, что санки треснули в 25-ти разных местах. Многие трещины оказались треугольной формы. Копчик и низ позвоночника болели так, что я не знал, смогу ли снова ходить. Все тело, с головы до ног, пульсировало от боли. Страшно болела голова, а в ушах стоял звон и бился пульс. Дети быстро спустились вниз, чтобы посмотреть, все ли со мной в порядке.