Секс без правил

Лёша насупился и сидел надутый, пока все же не явился его брат. Я сразу немного напряглась, но очень не хотелось это показать – я ничего ужасного не сделала. Да и в доме задержалась, можно сказать, в результате насильственных действий. Потому выпрямилась и сказала как можно спокойнее:

– Александр Дмитриевич, здравствуйте! Сделать вам чай?

Он был снова одет не в деловой костюм. Но хоть не как вчера – меня тот образ вообще с ног сшибал. Обычные джинсы и дизайнерская футболка. Начальник как-то устало потер шею и рухнул на стул рядом с братом.

– Привет, Карина. Да, от чая не откажусь. Привет, родственничек. Я вот дал себе слово вообще ничего не бояться, но ваша дружба меня пугает. Что опять случилось? – он повернулся к Алексею.

Тот вмиг ожил, встрепенулся, перышки расправил и заголосил:

– Наша маманька зверствует! Как вообще с ней сладить? Вот я с каждым могу, а с ней – никак. Может, я приемный?

– Ты – да, я в этом никогда не сомневался, – без паузы ответил ему брат. – Зверствует? Никогда не замечал.

– Так это ты не замечал! Потому что ты у нас избранный, типа Нео в Матрице. Короче, беда у меня случилась. Помоги, братюля, братишечка любимый, никого у меня, кроме тебя, не осталось на всем белом свете!

Я пододвинула боссу кружку, а сама с улыбкой слушала их разговор. Меня никто и не думал прогонять, а было интересно. Я будто оказалась в центре самой неформальной обстановки, где вся подноготная наружу выходит. Например, Лёшка с братом вел себя очень типично для себя – постоянно юморил и быстро балаболил. А вот Александр Дмитриевич выглядел так, словно готовился к удару по затылку – напряженное ожидание любого варианта развития событий. И не переспрашивал, не уточнял, не торопил, только ждал терпеливо, когда его уже огреют. И Лёха оправдывал наши общие ожидания:

– Короче, она говорит мне – раз я Леночку до разрыва довел, то типа сам виноват. А я разве Леночку доводил? Нет, ты спроси меня – доводил?

Александр Дмитриевич спросил о другом:

– Кто есть Леночка?

Лёха широким жестом молча представил меня, я только хмыкнула. Босс кивнул, разрешая продолжать.

– Так вот, маманька и говорит, что Леночка прекрасной была – умница, красавица…

– Красавица? – перебила я. – Мы же с ней только по телефону общались!

– Да брось! Ей любая красавица, кто хотя бы потенциально может меня на себе женить и внуков выносить. Не сбивай, Каринка, я и без того очкую. И говорит, типа или Леночку возвращай, или другую ищи. Можно даже Мариночку или, свят-свят-свят, на худой конец Изольдочку. А на мой худой конец ни Мариночка, ни Изольдочка – сами понимаете. Ну я слезу пустил, отвечаю, мол, не могу пока, по Леночке страдаю. И тогда маманька – долгих лет ей жизни – заявляет, что финансирование приостановлено, пока я ей любую невестушку не предъявлю. И пока невестушка на горизонте будет маячить, то будет мне и финансирование. Как эта ультимативная женщина могла породить на свет такого няшеньку, как я?

Последний вопрос был явно риторическим. Александр Дмитриевич нахмурился и спросил:

– Допустим. Я-то здесь при чем? Вот тебе Леночка, – он почти в точности повторил жест брата, – договаривайся с ней.

– Так Леночка наша занудочка! – возвестил яростно Леша. – Отказывается помогать! Прикажи ей! Ты же тут феодал! Хоть что-то ты от маманьки унаследовал – тоже ультиматум поставь: ты или моему любимому брату помогаешь, милая Карина, или ищи себе другого симпатягу!

– Эй! – ожила я. – Да ты спятил! Я уже десять раз пожалела, что помогла тебе!

Но когда я увидела взгляд Александра Дмитриевича, то поняла – он потакать брату не намерен. Или не очень феодал. Или наверняка знает, что при таком ультиматуме я побегу скорее искать другого симпатягу, чем продолжу дурить бедной женщине голову. Пододвинул мне кружку:

– Можно еще чаю, Карина? У меня от такой компании в горле часто пересыхает.

– Прекрасно вас понимаю, Александр Дмитриевич! Минутку.

Однако Лёша воскликнул:

– Хватит ругаться, неугомонные! Есть и другой вариант! Я все продумал, можете не благодарить. Ита-ак, – он растянул это слово и призывно уставился на брата. – В твоей власти переоформить вывод дивидендов на мое имя, а не родителей. Зачем нам посредники? Я ведь тоже совладелец! Сколько там моих акций, а? Почему я должен искать невесту ради собственных же средств к существованию? Мне вон малышку заправить не на что, докатился!

Александр Дмитриевич усмехнулся:

– Лёш, ты зря институт бросил. Там бы тебе объяснили, что никакой ты не совладелец и не держатель акций, пока не получишь их по наследству. Надеюсь, ты не собираешься прикончить ради этого наших родителей?

Лёха скрипнул зубами:

– Да знаю я, не дурак. Тебя хотел на вшивость проверить. Но я имею право хотя бы на часть дивидендов? Не надо тут мне лапшу на уши вешать, а то я не знаю, как такие вопросы решаются. Одна твоя подпись, и вуаля – малышка заправлена, малыш доволен и продолжает цвести.

– Не одна подпись, а три, – вздохнул Александр Дмитриевич. – И куча проблем с родными.

– Алё, братишка! Ты хоть раз от них проблемы видел?