Секс и эротика в русской традиционной культуре

Преимущественно на западе славянского этноязыкового континуума (и прежде всего в католических традициях) имеют хождение некоторые производные от *cerv-,такие, например, как укр. бойков, червоний Іван,зап.-бел.-полес. чэрв оны дни,чеш. cervenej kr'al,луж. c"erwjony kr'al, c"ervjona busa'nka,хорв. erven kralj,болг. банат. има чьрв енту, изгубила чьрвенту.

Среди южнославянских можно назвать и термины, акцентирующие внимание на «выделенности», заметности женщины в известные физиологические периоды, ср. болг. съ вижда, eudoв али се моме, видоваш ли се?серб. шумадий, видети се, виhати се,ср. давно ce веh

не виhам, мора да сам тегобна (дословно: «давно у меня нет регул, должно быть, я беременна»), ja се виhамсваког месеца уредно («я имею месячные регулярно каждый месяц»), хорват., славой. zena koja se vida, т. e., возможно, «ma, которую видно», «виднеется» (ср. в этой связи москов,демонстрация "регулы"). По-видимому, с этим сопоставимо болг. банат. се глъде, има глъдень, първа глъдань.

Кроме названных групп, в славянских языках широко представлены единичные наименования, отражающие различные аспекты и особенности традиционного восприятия регул и их мифологии и потому, как правило, достаточно прозрачные в семантическом отношении. Среди украинских названий отметим женське(находящее продолжение в словосочетаниях типа «женское время», «женский цвет» и под.), а также шарівські(ср. чи не шарівські до тебе заїхали?или ось як зашарілась).Приводимое ниже свидетельство из Белорусского Полесья развивает в специфическом ключе мотивационную тему «свободного времени», вынужденного бездействия, в котором пребывает женщина во время регул: «Як так е, то к ажуть: у мэн этэп э

р суб ота, а з ара м есячныя гов орать, або на сор оццы. Тэп эр у мэн эпрыш о ш абас, вр о

де евр эйска сл ова, шчо тр эба посид иты, ниц нэ роб ыты» (ПА, Ласицк Пинского р-на Брестской обл.; то же — Грабово Любомльского р-на Волынской обл.).

Западнобелорусско-полесское выражение вэс илле начал осьможет быть, по-видимому, интерпретировано в связи с упоминавшимся уже параллелизмом некоторых терминов (а также запретов, об этом см. ниже), относящихся к регулам и дефлорации; впрочем, нельзя исключать и возможной связи этого выражения с семантикой приведенного выше текста, трактующего регулы как период «праздничный» (праздный), т. е. "пустой, порожний, свободный от работы" (ср. в этой связи москов. молодежное красный день календаря"регулы").

В сербском отмечено эвфемистическое оно (имага оно на себе),сопоставимое с русским, возможно, городским это дело, эти дела.

Несколько терминов и выражений известны и в болгарских диалектах, ср. болг. сев.-запад. бр ъндза, вл а чим бр ъндзата, обр ъндзала си се, донела бр ъндзата.Для чешского отметим sv'a nemocи cmejra, cm'yra, scm'yra. [250]В восточнославянских диалектах известны также сложные наименования, основу которых составляют глаголы движения, ср. зап.-бел.-полес. жэ прийиха на б илом конёви, у мене разъй ихалось,укр.-закарпат. прышло на ню.