Секс и ничего личного (СИ)

Праздничный ужин в почтенном семействе, как всегда, был выше всяких похвал. Помнится, первые годы, пока мы с Вивом разрывались между учебой, работой и подработками, в финансовом плане нам приходилось несладко: на “чулочки” еще хватало, а вот на разнообразное меню — уже нет. И мы, два гордых барана, упорно не желали просить финансовой поддержки у родителей Вива... Но использовали каждый семейный праздник, чтобы заявиться к ним в гости и вкусно поесть!

А когда подали десерт — то самое традиционное “Полено” — мы с Вивом переглянулись: пора!

Я ободряюще кивнула ему, когда он встал и постучал ложкой по бокалу, привлекая к себе внимание.

— Мадам, мсье! У меня для вас важное сообщение!

Вив обвел взглядом родственников, собирая внимание. Набрал в грудь побольше воздуха. И решительно произнес:

— Я больше не помощник мсье Альмарика. Мсье Альмарик предложил мне стать младшим партнером в его адвокатской конторе!

Генерал гросс Теккер скривился: семь лет прошло, а они с мсье Альмариком по-прежнему делят и не могут поделить Вива. Остальная семья… Ну, они старались изобразить воодушевление. Честно старались!

Вив, обведя взглядом родственников, усмехнулся:

— Я отказался. — И, перебивая их недоуменные возгласы, объявил. — Я ухожу из адвокатской конторы мсье Амальрика, и открываю собственное дело!

В этот раз воодушевление гросс Теккерам удалось намного, намного лучше!

Когда родственнички увлеклись и отвлеклись,поздравляя Вива и давая ему ценные и сверхценные советы из своего опыта (полицейского, а не адвокатского но ничего, братишка, тебе это нужно знать!), я выбралась из-за стола и прокралась в знакомую оранжерею к знакомой скамейке, где меня уже ждала Сирьель. Значит, я не ошиблась, и она действительно хотела о чем-то поговорить.

В оранжерее, как и в первый раз, было тепло и влажно и очень тихо.

Сестра Вива сидела, вытянув ноги.

— У меня для тебя хорошие новости, — сказала она, когда я присела рядом. — Скоро наши перестанут клевать твоего мужа!

Я насторожилась:

— Для столь хороших новостей у тебя слишком мрачный вид...

— ...и начнут клевать моего. Кэсс, я замуж выхожу. Он художник.

Я нервно закашлялась.

— Ну... Могло быть и хуже!

— С мировым именем.

Я сникла:

— То есть, он гордится своим творчеством и вряд ли согласится тихонько слиться с фоном, когда ему станут доказывать, что нет достойного занятия, кроме службы в полиции... Да. Ты права. Это проблема. Но... Ну, ты могла бы попробовать забеременеть!

— Сомневаюсь, что дорогих родственников это заставит угомониться.

— Тогда я могу!

— И чем нам это поможет?

— Не знаю, но я уже!

От Сирьель, которая тут же словно обезумела, и набросилась на меня с визгами и писками, меня спас дорогой муж, очень удачно заглянувший в оранжерею.

— Девочки, вы идете? Там сейчас сын Филиппа будет рассказывать дедушке, как он хочет стать археологом, нельзя это пропустить!

Я задушено хрюкнула и торопливо вскочила: во-первых, спасаясь от золовки, во-вторых — ну, и правда же, нельзя это пропустить!

Сирьель, вставая следом за мной, задумчиво прикинула:

— Нужно подучить Роберта сказать дедушке, что он хочет стать шансонье. После этого археология зайдет, как по маслу!