Секс и вытеснение в обществе дикарей

Для ясности картины полезно вспомнить, что, по мнению биологов, кровосмесительные союзы не оказывают неблагоприятного воздействия на вид [67]. Был бы инцест разрушителен в природных условиях, если бы стал регулярным явлением, — вопрос академический. В природных условиях молодые животные, достигнув зрелости, покидают родительскую группу и спариваются беспорядочно с любыми самками, встречающимися им в период гона. Инцест в лучшем случае может быть только спорадическим событием. Итак, в инцесте между животными нет вреда с биологической точки зрения и, очевидно, с нравственной. Более того, у нас нет оснований полагать, что животные испытывают некий особый соблазн.

В то время как для животных инцест не представляет ни биологической опасности, ни соблазна и, как следствие, против него не существует инстинктивных барьеров, у людей, напротив, во всех обществах самый мощный барьер и главный запрет связаны с инцестом. Эта закономерность, с нашей точки зрения, есть следствие не некоего первоначального законодательного акта или же особого отвращения к половой связи с родственниками, но двух явлений, возникших в условиях культуры. Во-первых, при тех механизмах, которые управляют человеческой семьей, возникает большой соблазн инцеста. Во-вторых, в связи с существованием инцестуальных тенденций в человеческой семье наряду с сексуальными соблазнами появляются особые риски. По первому вопросу мы, следовательно, должны согласиться с Фрейдом и не согласиться с известной теорией Вестермарка, предполагающей существование врожденной неприязни к совокуплению между членами одной семьи. Однако, допуская соблазн инцеста в условиях культуры, мы не поддерживаем психоаналитическую теорию, согласно которой детская привязанность к матери носит по преимуществу сексуальный характер.

Это, по всей видимости, основной тезис, который Фрейд выдвигает в своих трех очерках по теории сексуальности. Он пытается доказать, что отношения между маленьким ребенком и его матерью по своей сути сексуальны, и выражается это прежде всего в акте кормления грудью. Из этого следует, что первая сексуальная привязанность мальчика к матери, как правило, инцестуальна. Эта «фиксация либидо», если воспользоваться психоаналитическим термином, остается на протяжении всей жизни и является источником постоянных инцестуальных соблазнов, которые необходимо вытеснять и которые составляют один из двух компонентов Эдипова комплекса.

Принять эту теорию невозможно. Отношения между ребенком и матерью принципиально отличны от сексуальных отношений. Инстинкты должны определяться не просто на основании интроспективных методов или анализа градаций ощущений, таких как боль и удовольствие, но прежде всего согласно их функции. Инстинкт — это более или менее определенный врожденный механизм реакции особи на конкретную ситуацию в виде определенной формы поведения, имеющий целью удовлетворение определенных потребностей организма. Связь грудного ребенка с матерью определяется прежде всего потребностью в пище. Телесная тяга ребенка к матери опять-таки удовлетворяет его физические потребности в тепле, защите и руководстве. Ребенок не приспособлен для жизни в окружающем мире только за счет своих собственных сил, и так как единственный посредник, через которого он может действовать, — это материнский организм, он инстинктивно тянется к матери. В сексуальных отношениях цель полового влечения и телесной тяги заключается в создании союза, который приведет к оплодотворению. Каждая из этих двух врожденных тенденций — поведение, характерное для матери и ребенка, и процесс совокупления — распространяется на широкий спектр подготовительных и завершающих действий, сходных в определенных отношениях. Тем не менее совершенно очевидно, где проходит водораздел, поскольку одни действия, тенденции и чувства направлены на то, чтобы помочь детскому незрелому организму, накормить, защитить и согреть его; а другие действия служат соединению половых органов и зачатию новой особи.