Секс, любовь и сердце. Психотерапия инфаркта

Осознание реальной угрозы развития коронарной болезни подтолкнуло меня к прохождению курса психотерапии, в процессе которого я надеялся открыть некоторые деструктивные аспекты моего поведения и уменьшить их опасность для здоровья. Эти поиски вернули меня к периоду моего детства. Я был в семье третьим из четверых детей. Когда мне было четыре года, родилась моя сестра. В это время у меня начались различные детские заболевания и травматические случаи. Не были ли те инциденты попыткой привлечь к себе внимание и любовь матери, загруженной работой с младенцем в увеличившейся семье? Даже теперь, после стольких лет, я чувствую тоску по вниманию любимой матери. Её недоступность для меня тогда привела к первому в моей жизни переживанию "разбитого сердца". Возникшая вследствие этого печаль в последующем бы. та подавлена, но моё тело её запомнило. Эта печаль породила развитие жёсткого мощного панциря грудной клетки, который должен был защищать моё сердце. Я знаю, что мать меня очень любила, но в таком юном возрасте я не мог понять все её потребности, думая только о своих собственных. Я искал её заботы и любви, сохраняя надежду, что получу их, если буду "хорошим мальчиком", хорошим учеником, спортсменом, буду постоянно достигать успехов. Успех должен был обеспечить любовь.

Я создал себе иллюзию связи между успехом и любовью, которая сохранилась во мне до взрослого состояния.

Эта иллюзия дала начало поведению типа А, которое в итоге могло привести к гибели.

После окончания медицинского факультета я в течение двух лет специализировался в психиатрии, а затем ещё два года в кардиологии. Я стал высококвалифицированным специалистом с большой долей самоуверенное. Я стал фанатиком моей работы, так как благодаря ей что-го значил в этом мире. Через некоторое время, будучи на вершине успеха, я почувствовал себя истощённым. Я боролся внутри себя за то, чтобы действовать таким образом и далее и добиваться успехов, жертвуя собственными чувствами и здоровьем. Я жил как заведённый, не чувствуя усталости и боли, начиная с подросткового периода, когда любой ценой хотел стать хорошим учеником и спортсменом. Искал ли я на самом деле только успеха, пли же причиной моего поведения была потребность найти одобрение и любовь? Такой образ жизни продолжался долгие годы. Такое же поведение я встречал и у своих пациентов. У многих из них эту гонку прервали инфаркт миокарда и смерть. Я начал бороться с угрозой болезни и решил изменить своё деструктивное, "инфарктогенное" поведение типа А. Осознание смертельной угрозы, нависшей надо мной, прибавило мне сил в поиске оздоравливающей альтернативы. Я прослушал лекции и принял участие в семинарах моих коллег на тему «Связь поведения человека с заболеваниями сердца». Лекции одного из докладчиков, Роберта Эллиота, кардиолога и автора книги "Стоит ли умирать?", оказали на меня огромное влияние. После этих встреч я принял участие в многочисленных семинарах, посвященных развитию самосознания. В 1978 году в Лондоне я участвовал в международном симпозиуме на тему стресса и эмоционального напряжения. Это обратило мое внимание на некоторые из нетрадиционных терапевтических методов. К примеру, в Западной Германии в лечении использовали биологическую обратную связь; шведы пользовались массажем; азиаты концентрировались на медитации, американцы учили последовательной нейромышечной релаксации. Каждый из этих методов был позитивным способом централизации эмоции и приводил нервную систему в глубокий покои.

Немного позже, вместе с интернистом доктором Брендоном Монтаной и психотерапевтом Холли Хоч, мы проводили занятия, посвященные стрессу. Эти групповые встречи, в которых использовались методики гештальт-терапии, помогали обучать людей справляться с жизнью Групповой тренинг самоосознания имел огромное влияние на лечение. Через некоторое время я начал публиковать в медицинской литературе результаты собственных исследований. Пациенты стали моими лучшими учителями. В то же время я осознал потребность получить специализированное психотерапевтическое образование. Чем глубже я исследовал связь между разумом, эмоциями и сердцем, тем больше ощущал внутреннее беспокойство и неуверенность. Эта тема оказалась действительно крайне обширной и неисследованной. В течение двух лет я проходил программу гештальт-терапии. Это позволило мне понять источник собственного напряжения и упорядочить основные предположения, а также подтвердило мою убежденность в том, насколько велика роль эмоций в возникновении болезнен.