Секс лучше шоколада

А ей-то хотелось установить дистанцию.

Чувствуя себя в ловушке и уже начиная паниковать, она выдержала его взгляд. С растрепавшимися волосами и сонным взглядом, с легкой улыбочкой на губах он выглядел как мужчина, вполне довольный жизнью.

При мысли об этом Джули поморщилась.

Должно быть, он это заметил, потому что улыбка исчезла, сменившись встревоженным взглядом, а затем иронической гримасой. Рука, та самая, которую она только что убрала со своей груди, снова обхватила ее. Теперь тепло его широкой ладони казалось ей неприятно фамильярным. Джули напряглась всем телом, более чем когда-либо чувствуя себя в ловушке.

– Ну что, тебе было так же хорошо, как и мне? – спросил Макс с легкой иронией в голосе, подсказавшей ей, что он догадывается о ее чувствах и не ждет, что она сейчас его обнимет, поцелует и попросит добавки.

Слава богу, он сам не начал ее целовать и приставать с нежностями – такова была первая связная мысль, родившаяся в голове у Джули. Может, она и голая, а он лежит на ней, но он по-прежнему все тот же Макс, с ним она может справиться. А вот поцелуи и нежности… Нет, это не по ней. Сначала ей надо разобраться в собственных чувствах.

– Мне было хорошо. Спасибо тебе большое. А теперь будь так добр, слезь с меня.

Она говорила церемонно-вежливым тоном, каким еще недавно пользовалась в гостях, чтобы поблагодарить хозяйку дома за прекрасный вечер.

Очевидно, он этого не оценил. Его глаза прищурились.

– Та-а-ак, я вижу, мы уже перешли к следующей стадии: настало утро, мы сожалеем о случившемся и ненавидим себя. Господи, Джули, как ты можешь быть такой предсказуемой?

ГЛАВА 22

Макс не знал, откуда у него взялось такое чувство, будто он только что нашел в бумажнике выигрышный лотерейный билет и вдруг обнаружил, что срок получения истек на прошлой неделе. У него в постели лежит обнаженная красотка. Обнаженная красотка, с которой он только что чертовски хорошо провел время. Обнаженная красотка, по которой он томился и сох с тех самых пор, как в первый раз ее увидел.

И чем это она так недовольна?

– Ни о чем я не жалею и ненависти к себе не испытываю. К тому же сейчас не утро. И, помнится, я просила тебя слезть с меня. Пожалуйста.

Интересно, сколько еще она собирается мучить его своим изысканно вежливым тоном? Долго ему не продержаться.

Макс перекатился на бок, продолжая удерживать ее рукой, чтобы она не могла просто взять и соскочить с кровати. Конечно, на досуге приятно было бы помечтать о том, как она бежит по улице в чем мать родила, а он, тоже в костюме Адама, следует за ней по пятам. Но на деле до этого вряд ли дойдет. А если это все же случится, у миссис Лейферман будет пир души, которым она непременно поделится с бабушкой, и тогда при следующем визите он свое получит по полной программе.

– Ты что, никогда не вела постельных разговоров? Что-то вроде: «О, Макс, это было просто замечательно»?

Он и сам не знал, в чем дело, но ее нескрываемое желание оставить краткую, но бурную интерлюдию позади почему-то злило его до чертиков. Ее кожа под его рукой казалась шелковистой и упругой, ему пришлось силой подавить в себе желание погладить ее: он догадывался, что в настоящий момент ласка не встретит доброжелательного приема. Ее правый бок был прижат к нему, нежный и теплый, от нее шел настолько восхитительный запах, что ему хотелось проглотить ее в один присест. Тонкий аромат духов, которыми она обычно пользовалась, смешиваясь с ни с чем не сравнимым запахом секса, кружил ему голову. Может, в этом все и дело? Вдыхая этот запах, он не мог нормально думать.

– Тебе что, нужен отчет по минутам?

«И чего это она так заважничала?» – удивился Макс. Впрочем, его раздражало не только это. Он заметил, что теперь Джули лежит, прикрывая руками грудь. Бесподобная ножка, ближайшая к нему, была согнута в колене и наклонена вовнутрь, скрывая от него другие существенные части тела. Она как будто забыла, что он совсем недавно исследовал каждый дюйм ее кожи, причем не только глазами.

За неимением лучшего его взгляд вернулся к ее лицу. Нет, лучше было этого не делать. Ее огромные карие глаза сверкали негодованием, щеки пылали румянцем, волосы в полном беспорядке разметались по подушке, образуя над головой нечто вроде нимба.

Макс нахмурился. Вся помада уже исчезла с ее губ под его поцелуями, лицо выражало крайнее недовольство, и все равно она была до того хороша, что просто дух захватывало

Потом она начала покусывать нижнюю губу. Он почувствовал, что готов начать все по новой.

Черт! Только этого ему не хватало!

– Послушай, – сказал Макс, – почему бы тебе не спрятать эту недовольную мину куда-нибудь подальше? Ты хорошо провела время. Ты кончила.

Она перестала покусывать нижнюю губку и мрачно уставилась на него.

– Пусти. Дай мне встать.