Секс, Секс, Секс!

Мать растила Никиту одна, родители давно в разводе. После крушения своего брака его мать замуж больше не выходила, любовников у нее тоже не было. Она относится к сексу как к “последнему паскудству” и “разврату”. Секс, в ее понимании, нужен только для деторождения и возможен только после регистрации брака, причем, чем реже, тем лучше. В таком же духе воспитывала сына. Однажды, когда 3-летний Никита, сидя на горшке, разглядывал свои половые органы и трогал их (что совершенно естественно в этом возрасте), мать, увидев это, налетела на сына, как разгневанная фурия, била его по рукам полотенцем, приговаривая: “Вот тебе, мерзкий мальчишка, чтобы не смел больше заниматься рукоблудием!” Запугала мальчика до такой степени, что с тех пор он стал заикаться и просыпаться по ночам от детских страхов.

Никита рос робким, пугливым, стеснительным ребенком, боялся чрезмерно активных и агрессивных сверстников, боялся гнева матери. Она придирчиво следила, чтобы мальчик не притрагивался к своим половым органам “без необходимости”. Даже когда он шел в туалет или ванную, она заставляла его оставлять дверь широко раскрытой, чтобы видеть, “чем он там занимается”. Она требовала, чтобы он не закрывал дверь, даже когда он уже стал подростком. И бедный мальчик, сгорая от унижения, сидел на унитазе при широко распахнутой двери или принимал душ под бдительным оком матери. Мать даже не позволяла ему задергивать занавеску в ванной. Поэтому он старался помыться и сходить в туалет еще до прихода матери с работы.

Она придирчиво разглядывала его нижнее белье и даже нюхала его в поисках следов спермы, осматривала постельное белье. За “рукоблудие” она однажды пообещала ему “отрубить руки”.

Никита считал себя “моральным уродом”, так как несмотря на запреты и угрозы матери, все же занимался мастурбацией. Мастурбировал он только когда матери не было дома, в одиночестве, сам очень страдал от своего “слабоволия”, испытывал чувство вины и угрызения совести, но избавиться от этой привычки не мог. Мальчик считал себя “порочным”, “извращенцем”, боялся, что мать или другие люди догадаются об этом. Ему казалось, что у него даже на лице написано, что он недавно мастурбировал, и он ходил обычно с опущенной головой, стараясь не смотреть в лицо собеседнику. Никита боялся, что мастурбация обязательно скажется на его психике, так как мать пугала его, что из-за “рукоблудия” у него “отвалится” половой член, на лице выступят “коричневые пятна - печать порока”, и он станет ”дебилом”. Никита часами разглядывал себя в зеркале, пытаясь обнаружить “коричневые пятна” и “следы порока” на своем лице, но даже их отсутствие его не успокаивало. Разглядывал он и свой половой член и даже пытался подпрыгивать на месте, чтобы проверить, крепко ли он держится и не собирается ли “отвалиться”, не осталось ли на нем каких-нибудь следов “рукоблудия”, так как мать регулярно осматривала его половые органы. Он жил в постоянном предчувствии неминуемой беды - вот-вот мать или другие люди увидят эту пресловутую “печать порока”. Мастурбируя, Никита старался, чтобы сперма не попала на белье и одежду, тщательно мыл с мылом половой член после мастурбации, чтобы мать не обнаружила на нем следы спермы.

До 25-летнего возраста у него не было знакомой девушки. Его попыталась “соблазнить” весьма вульгарная особа, дважды разведенная с двумя детьми. Никита стеснялся своего нескладного тела с тонкими руками и ногами, не хотел, чтобы она видела его обнаженным. У него не было никакого сексуального опыта. Первая сексуальная неудача еще больше укрепила его мнение в собственной неполноценности. Теперь к ощущению своей никчемности и внешней непривлекательности прибавилась уверенность и в сексуальной несостоятельности. За три месяца их совместной жизни Никита так и не смог провести ни одного полноценного полового сношения. После их официальной свадьбы жена стала открыто выражать свое недовольство и настояла, чтобы Никита обратился к врачу.

Душевные травмы, причиненные родителями, остаются неизгладимыми на всю жизнь. Всем детям и подросткам, и девочкам, и мальчикам, нужны любовь, забота и ободрение родителей, а не запреты и наказания. В этом ранимом возрасте любое резкое слово может повергнуть в уныние и укрепить чувство собственной неполноценности. Девочкам и мальчикам нужно денно и нощно повторять, что они самые-самые любимые, красивые, умные, способные. Если родители не говорят им ободряющих, ласковых слов, то самооценка снижается. Это основа для формирования подросткового комплекса неполноценности, а потом комплексы переносятся во взрослую жизнь. Такой человек вряд ли будет счастливым. И, конечно же, он не сможет стать сексуально раскрепощенным, так как неуверенность в себе распространяется и на сексуальную жизнь.

Если родители сами являются людьми с подавленной сексуальностью, то очень велики шансы, что у сына (дочери) тоже будут сексуальные дисфункции. Мать-ханжа, скорее всего, растит будущую старую деву или старого холостяка.