Секс, трава, виагра

Около семи часов вечера мы приземлились в Баку. Местный аэропорт был великолепен: бетон, стекло. Никаких очередей. Всё по-западному функционально и по-восточному красиво. Очередь на паспортный контроль из двух человек. Пограничник, симпатичный парень лет тридцати, в новенькой, отутюженной форме, быстренько пролистал мой паспорт.

– Цель вашего приезда в Азербайджан?

– Предложение девушке приехал делать, – скромно ответил я.

– Вах, – пограничник аж подпрыгнул, – проходи, дарагой.

Он моментально поставил мне штамп в паспорт, пожал руку и, вернув паспорт, пропустил через турникет. Я вышел на стоянку такси, предварительно сняв местную валюту в банкомате.

Такси в Баку оказались прикольные: жёлтые, с отдельной кабинкой для водителя и просторным отсеком для пассажиров.

– Марриотт Абшерон, – сказал я водителю, усевшись на заднее сиденье.

– Сорок манатов, – отозвался тот и, увидев моё удивлённое лицо, пояснил, – счётчик не работает, на глаз цену назначаем.

– В интернете написано, что цена двадцать манатов до гостиницы, – возразил я.

– Хорошо, дорогой, поехали за тридцать, – и водитель нажал на газ.

В Баку было тепло и немного душновато. Прогретый за лето воздух был насыщен запахами фруктов и нефти. По местному радио Шуфутинский пел про 3 сентября.

На выезде из аэропорта у такси отвалилось боковое зеркало. Водитель резко остановился, вернулся за зеркалом, расколовшимся на две половинки, и всю дорогу причитал о дороговизне запчастей.

Подъехали к отелю. Я протянул таксисту 50 манатов. Получил сдачу в десять.

– А ещё десятку? – вежливо спросил я у затылка таксиста.

– Новое зеркало стоит 10 манатов, – ответил затылок.

– А я-то тут при чём? Я зеркало не трогал, – удивился я.

– У меня всё равно нет сдачи, – не сдавался затылок.

Я открыл было рот, чтобы поругаться, но вспомнил, что буквально в нескольких метрах меня ждёт та, ради которой я прилетел. Плюнул, пожелал таксисту всего самого наилучшего и выскользнул из машины.

Возле ресепшена никого не было. За стойкой, как оловянный солдатик, стоял молодой бакинец. Я глянул на часы. Ровно девять вечера. Подождал, глядя на портье, минут десять. Никого.

«Девушка пошутила, – влезла в голову нехорошая мысль, – ради прикола придумала командировку и что остановилась в этом пятизвёздочном отеле. А я, как лох, сюда припёрся. Меня даже таксист на сдаче нагрел. Блиииииин…»

Стоящий за стойкой человек не выдержал первым.

– Вы кого-то ждёте? – спросил он.

– Уху, – отозвался я, – у вас остановилась такая-то?

Портье поклацал клавишами, что-то глянул на мониторе и, подняв телефонную трубку, набрал номер. Протянул трубку мне.

– Алло, – сказал я в трубку.

– Ой, ты уже приехал? – отозвался на другом конце провода знакомый голос. – А я уснула. Ждала-ждала – и уснула. Сейчас. Бегу.

Я поблагодарил стойкого человека и замер у лифта. Ладони вспотели, сердце бешено застучало. Я ждал этой встречи. Но всё равно было страшно. А вдруг?

Прошло мучительных пять минут. И, наконец, двери лифта раскрылись, и навстречу мне вышла она. Моя женщина. И я это сразу понял. По улыбке, по походке, по первому неловкому поцелую под бдительным оком человека за стойкой.

Поднялись в номер. Я так же неловко подарил кольцо. Она его взяла. Сказала, что согласна.

Спустились поужинать. На набережной набрели на ресторанчик. Она заказала люля-кебаб, я шашлык. Еда таяла во рту. Всё было вкусно необыкновенно. Мы ели и смотрели друг на друга. Было тепло. С моря дул лёгкий ветерок.

Доели. Прогулялись по набережной. Полюбовались на красивый город. Вернулись в отель. И наступила ночь, полная любви и ласки. Мы узнавали друг друга, любили, целовались, засыпали и вновь просыпались. Это было необыкновенно, чудесно, восхитительно.

Заснули только под утро. Несколько часов сна – и на завтрак. Сцепив ладони, спустились вниз. Я не помню, что кушали, потому что смотрел только на неё. На свою любимую. На свою женщину.

Наелись, выпили чай. Поднялись в номер. Потом я пошёл провожать её в какое-то там министерство. Вышли на улицу. Солнце. Большая площадь. Памятник Пушкину. Всё чисто и ухоженно. На перекрёстке стоял регулировщик. Увидел нас. Увидел наши безумные и счастливые физиономии. Засвистел. Поднял жезл. Поток машин остановился. Жестом показал нам – проходите. Улыбка во все 32 зуба. Я сразу вспомнил вчерашнего пограничника в аэропорту. Любят в Баку влюблённых. И уважают.

Проводил её до работы. Как пьяный, прошел пару кварталов, зашёл в какое-то кафе. Сел, неторопливо выпил чашечку кофе. Стал приходить в себя. Вот он, я. Сижу в Баку. Влюблён. И любим. И счастлив, как ребёнок.

Попил кофе. Встал. Вернулся на набережную. Очень красиво. И немноголюдно. Прошёлся вдоль моря. Постоял у памятника рыбаку. Потом побродил по центральным улицам. Шёл не торопясь, никуда не спешил. Это она работает. А я просто жду. Жду вечера, чтобы вновь увидеть её.

Баку своеобразен. Спящая худющая кошка на лестнице в подземном переходе. Вереница детишек из детского сада. Они переходили улицу, держась друг за друга. Полусонный продавец инжира. Купил кулёк этого самого инжира. Отнёс его в гостиницу.