Секс в кино и литературе

Беда Поля в том, что он безнадёжно одинок и что его жизнь бесперспективна. Лишь одно, как ему кажется, может помочь ему в его отчаянном одиночестве — любовь. Как за спасательный круг хватается он за это магическое средство. Но уже очень давно Поль понял: секс вовсе не тождествен любви. В детстве его так и не научили любить, а тому, кто лишён этой способности, секс не поможет. К тому же в подобных случаях интимные отношения часто принимают инструментальный характер, становясь средством решения невротических проблем. Именно в этом трагическом ключе надо понимать слова Поля, обращённые к Жанне. Когда та утверждает, что нашла, наконец, человека, полюбившего её, Поль с горечью говорит ей: «Он хочет построить из тебя, из твоих грудей, из того, что между ног, крепость. Хочет спрятаться в тебе. Хочет, чтобы ему там было удобно, безопасно!»

Разумеется, вовсе не жениха Жанны, а себя самого обличает Поль, о себе самом сокрушается, делясь своими грустными размышлениями с подругой. Это он всю свою жизнь безуспешно пытается построить крепость из связей с женщинами, ошибочно называя такой симбиоз любовью. Потому-то Поль и произносит слова о смерти, слишком хорошо понятные ему самому и абсолютно тёмные для Жанны: «Лишь тогда, когда ты столкнёшься лицом к лицу со смертью, ты это осознаешь. Только перед лицом смерти ты можешь решить, нашла ли ты того человека…». Это его собственное супружество не выдержало проверки смертью. Крепость, сооружённая в союзе с Розой, рухнула, когда жена покончила с собой. Упрекая покойную во лжи и в измене, он имеет в виду не её супружескую неверность, а то, что она своим уходом разрушила их брак, оборонительное сооружение, которое, как надеялся Поль, должно было противостоять их одиночеству во враждебном мире.

В произошедшей катастрофе, увы, повинен он сам, а не Роза. Она-то его любила, но не могла добиться от него ответного чувства. Роза пыталась хотя бы в какой-то мере восполнить эмоциональную пустоту, связанную с холодностью любимого человека, слепив из Мориса некоего двойника Поля. Это ей не помогло, и она в отчаянье прибегла к бритве.

Чувство любви недоступно Полю точно так же, как дальтонику отказано в восприятии всех цветов спектра. Он не ведает, как любящие люди ведут себя друг с другом в повседневной жизни. Потому-то убитый горем вдовец не в состоянии ни понять причин самоубийства жены, ни простить ей её роковой поступок. Отсюда его острая и несправедливая обида на покойную, отравляющая его искреннее горе. Не жалуясь прямо (ведь он — сильный мужчина!), Поль признаётся в своём жизненном крахе. Это себя самого имеет он в виду, говоря о детях, взломавших стену. Обретя свободу, они не могут толком ею распорядиться. Ибо, перефразируя слова апостола Павла, «свобода без любви — ничто».

В этом донельзя запутанном клубке сильных чувств и следует искать ключ к странному поведению Поля.

Грубо и властно вступив в половую связь с юной девушкой, он отчасти мстит покойной жене за её мнимое предательство. Но главное не это. Авантюра с Жанной — безнадёжная попытка совместить несовместимое. Страдающий человек ищет выхода из трагического одиночества, вступив в любовную связь. Но при этом он как огня боится, что привяжется к юной незнакомке. Ведь в прочность их любовной связи он не верит заранее, а чем сильней окажется его эмоциональная привязанность к подружке, тем горше и больнее будет её утратить!

Надо учесть, что авантюрное поведения Поля густо замешано на его садомазохизме. В отличие от творчества и иных адекватных способов совладания с чувством одиночества, вызванным депривацией любви в детстве, садомазохизм — путь ошибочный и болезненный (патологический), хотя и чрезвычайно распространённый. В садомазохистской связи переживание одиночества и враждебности окружающего мира смягчается, что успокаивает обоих партнёров, снижает уровень их тревоги. Садист, утверждаясь в своей власти над другим человеком, испытывает иллюзорное ощущение собственной силы и неуязвимости. Он как бы убеждается в своей способности противостоять враждебному миру. Что же касается мазохиста, то жестокое обращение с ним его партнёра или партнёрши, расценивается им как доказательство его или её могущества, как гарантия защиты от угрозы извне. Чем больше мук и унижений приходится на долю мазохиста, тем сильнее он привязывается к партнёру-садисту.