Секта. Роман на запретную тему

Здесь, в Штатах, в «русской» колонии на Брайтоне молодожены познали падения, взлеты и четко уяснили для себя, что жить среди советских эмигрантов почти равнозначно тому, чтобы похоронить заживо свою частицу великой американской мечты. Они перебрались из этого отстойника для неудачников в аристократический, утопающий в зелени Бостон. Отрыв от Родины стал непосильным испытанием для священных уз брака, и они расстались, теперь уже навсегда. Дочка ректора гордо укатила на противоположное побережье к какому-то продюсеру, а Сушко принялся искать синюю птицу счастья в полнейшем одиночестве. Птица своим неисповедимым полетом привела его в дом одного из местных братьев иллюминатов высшего уровня: профессора Гарвардского университета, убежденного сатаниста и настоящего медиума. Тот сразу увидел, что за человек оказался в его поле зрения. Зло, дремавшее в Сушко и до поры ни разу себя не проявившее, откликнулось на пассы бостонского масона сразу и с неожиданной силой проявило себя. Сила дара Сушко оказалась впечатляющей, его способности настолько поразили иллюмината, что он поспешил рассказать о русском самородке на очередном собрании. Присутствовал на этом собрании и будущий руководитель Пэм Уотс, генерал ЦРУ Даллес, племянник самого Аллена Даллеса, отца-основателя разведуправления. Так Геннадий Сушко попал в поле зрения «Канцелярии», прошел соответствующую подготовку, а в 1989 году его познакомили с Салимой, которая приехала в США с частным визитом. Результатом этого знакомства стало возвращение Сушко в Ленинград, переименованный к тому времени обратно в Петербург.

Эпохе Майкла Меченого, по дешевке уступившего Советский Союз, наступал конец, предвещавший начало эпохи еще более ужасной, но вместе с тем интересной. Салима помогла, и бывший торговец снегирями и джинсой оказался идейным другом и соратником мэра Собчака, попав в аквариум к малькам, по прошествии времени выросшим в золотых рыбок.

Дальнейшая его биография известна с точностью до минуты: Сушко получил пост в мэрии Питера, одновременно с этим возглавив фирму по экспорту военных самолетов. После приобретения стартового капитала, полученного от своей государственной деятельности, Сушко купил себе портфель министра и принялся, засучив рукава, распределять государственную собственность в частные руки.

В Китае со времен Поднебесной Империи для всех чиновников вне зависимости от их уровня в бюрократической иерархии существовало всего два определения. Сяожэнь – коррумпированный, бесчестный гаденыш, подлежащий безусловному остракизму, и цзюаньцзы – достойный муж, пекущийся об интересах государства. Очевидно, что из Сушко никак не мог получиться второй китайский тип чиновника – это вообще зоологическая редкость среди популяции мелкого хищника семейства шакальих, коим является российский чинуша: быть честным, порядочным и печься хоть о чем-то, что относится к интересам государства. Да и миссию Сушко выполнял поистине чудовищную, олицетворяя собой, по меткому выражению одного политика, «абсолютное зло». Политик говорил так, безусловно не зная обо всей глубине этой темной личности, но за свои слова поплатился и был задвинут в дальний угол политической шахматной доски, да к тому же ему еще и навесили на шею табличку с надписью «Ксенофоб», чтобы уж совсем было так, «по-сушковски». Огромный отряд российского чиновничества сплошь состоит из сяожэней: продажных, изнеженных подлецов, участь которых в Древнем Китае была бы незавидной, а в современной России, наоборот, является примером, развращающим население и лишающим его хоть сколько-нибудь веры в порядочность. Время цзюаньцзы в России так, видимо, никогда и не наступит…