Сектоведение

Этого мальчика заставило плакать одно несчастье: он чем-то в природе был наказан. Я подошел к матери этого дитя, вежливо у нее спросил разрешения взять его на руки. А у самого зародилась мысль такая: если этот ребенок, которого я беру на руки, замолчит, значит мое НАМЕЧЕННОЕ В ЖИЗНИ должно совершиться. Значит, я иду правильно со своим намерением. <…> Мальчик этот у меня на руках замолчал, больше рта не раскрывал и не стал криком своим кричать. Иванов нашел в Природе подтверждение своей найденной в природе помощи.[1228]

Этот пустяковый случай Иванов возвел в ранг великого свершения и великого знака, данного ему Природой.

Только сейчас я увидел на этом мальчике, что мои руки стали строить все то, что требовалось для будущей жизни. Таких людей еще до меня не рождала Природа, чтобы он для этой цели родился.[1229]

Иванов стал усиленно заниматься, чтобы разобраться во впервые заворочавшихся у него в голове мыслях. Вот что он пишет о своих первоисточниках:

Я ничего не взял с потолка; читал Энгельса, Карла Маркса “Капитал”, о природе брал сочинения Ленина и, самое главное, коснулся нашей народной медицины. Слушал лекции о вреде табака и вина, особенно прочитал труд Украинского президента Богомольца о продолжении жизни, которую он считал 150 лет. Читал труд Саркизова (? — А.Д.).[1230]

Так Иванов постепенно стал осознавать себя Учителем, Мудрецом и, в конечном итоге, Богом.

4. “Гитлер потерял надежду на завоевание он выдохся: у него от Моей мысли не было порядка в голове”

В течение нескольких лет Иванов разрабатывал свою религиозную систему. Она основывалась на осознанной им тщетности всех людских усилий улучшить свою жизнь. Люди в его окружении старались послаще поесть, побольше выпить, получше одеться, посвободнее поблудить, урвать от жизни все возможное, но потом все равно болели, старели и умирали. Поскольку жизнь на этой земле была для них абсолютной ценностью (вспомним опять героев Платонова), то и все мечты были о том, как бы пожить (а соответственно, поесть, попить, поблудить и т. д.) подольше. Иванов пришел к выводу, что жизнь укорачивается прежде всего из-за стараний людей получше в ней устроиться. Значит, нужно отказаться от всех хлопот по устройству жизни и жить независимо от “потребностей”, таких, как дом, одежда, еда и пр. Такая “независимость от природы” дарует человеку и свободу от болезней и даже от смерти: “Надо, чтобы не бояться оставаться к жаре и к холоду и голоду — человек никогда и нигде и никак не будет умирать”[1231]

Естественно, одно совершенно не следует из другого, но трудно требовать логических выводов от полуграмотного и беспринципного хапуги, в чьей голове лишь после 35 лет жизни впервые зашевелились тяжелые и неповоротливые мысли.

Тогда Иванов жил в Армавире. Он уже не удовлетворялся хождением без шапки: стал раздетым выходить на мороз и побольше “тянуть вовнутрь воздух”. Он все больше уверялся в своих особых способностях:

Иванов не собирается с этими силами так жить, как жили все наши люди, кому пришлось не жить, а умереть. Этого Иванов не получит от Природы. Он получит жизнь от Природы, а смерть прогонит от себя.[1232]