Селфи на фоне дракона

Только этого еще не хватало! Сейчас танцевать заставят. Я уже хочу кушать, отдыхать и «пожурчать» не мешало бы, а меня все гоняют и гоняют, словно Сидорову козу. О том, чтобы сходить в туалет филармонии, и речи быть не могло, поскольку услышанное краем уха, повергло мою ипохондрическую натуру в шок. Нужно принимать меры, чтобы эта пытка закончилась как можно скорее!

— Какие танцы знаешь? — строго спросил Джио.

— Менуэт, гавот, польку, танго, вальс, — начала загибать пальцы я, вспоминая все танцы, которые знаю.

— Ничего себе! — воскликнул орк, — И ты молчала! Да ты просто кладезь талантов!

Я немного смутилась. Мне всегда очень неловко, когда меня начинают хвалить.

— Спроси проще, — раскусил меня проницательный эльф, присаживаясь на край сцены, — Какие танцы она умеет танцевать?

И все сразу уставились на меня. Мысленно перебирая те немногие танцы, которые мне приходилось танцевать в своей жизни, я сразу отмела хоровод, который водила в детском саду вокруг елки. Туда же отправился «Танец маленьких утят», над которым мы бились в начальных классах вместе с классной руководительницей, чтобы было, что продемонстрировать родителям на празднике «Букваря». Потом у меня был долгий период танцевального застоя. И вот он выпускной вальс, который мы репетировали два месяца. В итоге я решила пропустить вальс, потому, что я как-то плохо помню выпускной. Так же во мне не было уверенности, что медляк-по часовой стрелке на дискотеке, можно считать танцем. Оставались они — беллиданс и тверкинг. Два месяца я училась делать «шимми» и волну животом вместе с Машкой в полуподвальной танцевальной студии, под руководством Шехерезады Степановны Приходько — заслуженного мастера танца живота. Все эти два месяца я ныла Машке, что трясти животом и выводить восьмерки тазом это — не мое. В итоге Машутка вняла моим мольбам и… записала нас на тверкинг. Не будучи особо продвинутой в теме танцев, я сначала порадовалась, что не стрип — пластика. Но после первого занятия, я поняла, что шест — это верх целомудрия. Я проходила туда месяц за компанию. На большее моей попы не хватило. И вот теперь, я чувствую, что именно эти танцы так жаждут увидеть в моем исполнении благодарные зрители.

— Я умею танцевать беллиданс и тверкинг… — гордо изрекла я, чувствуя свое превосходство над непросвещенными в тонкостях современного танца ценителями искусств.

Меня тут же попросили показать свои таланты. Я быстро метнулась за кулисы, чтобы переодеться, ведь в свадебном платье это произведет совсем другой эффект. Наскоро натянув эльфийские безразмерные леггинсы и футболку, которую я связала под грудью на манер топика, я гордо выплыла на сцену. Включив на телефоне песенку «За тебя колым отдам, душу дьяволу продам…», так любимую Шехерезадой Степановной, я стала лихорадочно в голове вспоминать движения. Стоило начать делать волну животом и восьмерки тазом, мне стало понятно, что такого танца зрителям забыть уже не суждено.

— Дайте мне это развидеть… — прошептал бледный Андоримэль, сглатывая.

Хор смотрел молча. В их напряженных глазах читался застывший ужас. После того, как я исчерпала весь список выученных за два месяца телодвижений, я решила пощадить зрителей и не идти по второму кругу.

— А второй танец? — спросил орк, нервно дергая глазом, как светофор. Предчувствия тебя не обманывают, мой зеленый друг.

Я вытерла пот со лба и стала искать что-то ритмичное в своем неубиваемом девайсе. Я, как избушка на курьих ножках, медленно повернулась к зрителям задом, а к хору передом. Расставив ноги, словно борец сумо, немного присев, я начала двигать той частью тела, которая, по моему мнению, лучше всего характеризует мою нынешнюю ситуацию. Я стояла на месте, самозабвенно тряся своим обтянутым леггинсами холодцом, пока не услышала тихий всхлип и громкое «бум», словно упало что-то тяжелое.

«Один готов!» — подумала я, чувствуя, что пока не услышу еще один такой «бум» не стану останавливаться, благо треклист у меня очень длинный. Часа на два.

Второй «бум» что-то запаздывал, хотя по моим расчетам, он должен был произойти еще пару минут назад. Я решила, как бы невзначай, обернуться и проверить, что там происходит с тыла. Я сделала поворот, и вот «избушка встала к хору задом, а к залу передом», так и не прекращая своего движения. Скорее я бы рада была бы его прекратить, но законы инерции никто не отменял.

На соседних стульчиках, прижавшись друг к другу, сидели два белокурых создания, которые было очень трудно отличить друг от друга с первого взгляда. Отпавшая эльфийская челюсть и легкая зеленца, покрывавшая миловидное личико делали его очень похожим на побледневшего орка с выпученными глазами. Ни дать ни взять — братья близнецы. «Зелененький он был… Представьте себе, представьте себе… зелененький он был…» — пропела моя совесть, крайне довольная моим выступлением. Я заметила, что последнее время, моя совесть, стала привыкать ко мне. А я к ней.

Первым обрел дар речи мой продюсер. Он сглотнул и тихонько сказал:

— Думаю, что на сегодня репетиция окончена. Всем спасибо… Все свободны…