Съём без правил (СИ)

— Как ты, будучи такой прожорливой, остаешься такой стройной? Куда бы я тебя не привел, ты везде ищешь еду.

Это звучит мило, хочется растаять и растечься лужицей, но я справляюсь.

— Обмен веществ, — пожимаю плечами и подзываю официанта. Озерский заказывает для меня тридцать сантиметров счастья в диаметре. И, когда приносят ароматную пиццу, я приступаю к трапезе, наслаждаясь тем, как приятно тянется сыр.

— Вон, смотри, начинается, — указывает он куда-то в зал и я, нехотя, отрываюсь от своих «четырех сезонов с двойным сыром».

— Что начинается, Константин? Кризис среднего возраста? Раннее облысение? Не волнуйся. У тебя происходят естественные изменения в цвете, толщине и количестве волос. Это нормально.

— Ха-ха, очень смешно, Марина, обхохочешься. Интервью начинается, — легонько толкает он меня локтем.

— О! Это же Марс, — замечаю крупную фигуру у барной стойки.

Константин меня дергает обратно, заставляя сесть в тени. Кладет руку на спинку моего диванчика. Я чувствую себя защищенной, а еще слегка захмелевшей, будто от алкоголя. Марс одет весьма демократично: легкие, полуспортивные брюки, простая хлопковая рубашка, но все равно выглядит он очень привлекательно. Для меня он слишком пафосный и надменный, но большинству девчонок такие нравятся. К нему почти сразу подсаживается молодая блондинка.

— Кого-то она мне напоминает.

— Ты знаешь, чего мне стоило найти журналистку похожую на Людочку? — гордо заявляет Константин, подмигивая.

— Красивая. А что за издание?

— «Аграрный вестник».

Не могу сдержать улыбку, прыскаю со смеху, стараюсь быть серьезной и сжимаю губы, поворачиваясь к своему подельнику. Озерский тянется ко мне, его взгляд становится жаднее, дыхание глубже. Мое настроение резко меняется. Исчезают Марс и его тяга к сельскохозяйственной прессе. Мне хочется, хочется, хочется, хочется прикоснуться к Косте. Но я не показываю виду.

— Я сейчас поцелую тебя, — слишком легко и насмешливо комментирует он.

И я отворачиваюсь. Для него это игра в кошки-мышки, как и сотню предыдущих раз.

— Если мне понадобится искусственное дыхание рот в рот, я обязательно обращусь к тебе за помощью, — порчу я момент, хотя пальчики ног подгибаются, жар растекается по телу и грудь наливается теплом.

Зал слегка плывет, как при головокружении. Константин ухмыляется, отстранившись.

— Так о чем это интервью? — говорю первой.

Я чувствую, что он смотрит искоса.

— Не знаю. О семенах, вредителях, почве, надоях.

Мне вдруг становится смешно.

— Костя, — смеюсь, — он же банкир.

— Я сказал Розе, что богатый мужик хочет высказаться по поводу мелиорации. Ей показалось крайне важным взять у него интервью, — он улыбается. — Мне нравится, как ты произносишь «Костя». Скажи еще раз «Ко-остя».

Не слушаюсь, отодвигаюсь, смущаясь. А в это время Марс широко улыбается журналистке, даже слишком широко, учитывая его почти женатый статус.

— Мне не нравится, что я причастна к этому всему. Это подло. Мы совершаем подлость. Разрушаем пару.

— Ты всего лишь достала его номер телефона, за что я тебе безмерно благодарен. В постель к агро-журналистке его никто не звал. Это будет его выбор.

— Он мужчина, сделавший предложение своей невесте, богатой, красивой и очень перспективной. Он не поведется на какую-то фифочку ради минутной радости.

— Смотри сюда, — достает Костя зажигалку, жмет и тут же вспыхивает огонек, — большинство мужчин пойдут на что угодно, ради короткого мига удовольствия.

Я любуюсь на мерцающий огонек, а Костя продолжает:

— Он мужик, которому не дает его невеста. Он словно противопехотная мина.

— В смысле?

— Стоит кому-то оказаться рядом и надавить... И бум! Будет мощный эротический взрыв.

Все это время я наблюдаю за Озерским. Он красиво смеется. Его улыбка меня гипнотизирует. Как и серые глаза с яркой чертинкой. Мне было бы гораздо проще, если бы я не замечала его положительных качеств, но Озерский не черный и не белый, он бывает разным, и с ним интересно.

Зачитавшись его журналистскими расследованиями, я никак не могу понять, как он может быть таким легкомысленным с женщинами и таким серьезным в работе? А может быть просто ни одна из них не смогла заинтересовать его по-настоящему? Никто не был для него интересен настолько, чтобы он мог вступить в отношения. Еще одна мысленная пощечина самой себе. Это же надо до таких размышлений докатиться. Его рука сползает на мою талию. Я чувствую сладкое влечение. Как же хочется поддаться. Выдохнув, отворачиваюсь, смотрю на Марса, который вовсю хохочет над шуткой агро-журналистки.

На ум приходит история моего отца, как он нашел молодую девку… Как было больно маме. Измена — это ведь на самом деле страшно. Особенно, когда ты совсем ее не ждёшь. Это как обухом по голове. Так было с моей мамой. Так будет со мной, если я продолжу проводить время с мужчинами вроде Озерского. А еще я думаю о Мише, который сейчас в СИЗО, сидит среди чужих людей, их запахов, страхов и бессмысленных ожиданий. Брат ест пищу непригодную к употреблению, а я тут смеюсь, наслаждаясь пиццей. Слегка отодвинувшись от Озерского, я мрачнею.

Глава 20

Марина