Семь дней

– Да, бригадир. – Зонди взял у Гриссела чемодан, поставил его в багажник, жестом пригласил садиться. Гриссел сел на заднее сиденье.

– Итак, план действий таков, – говорил по телефону Мани. – Поезжайте прямиком в контору Котко. Насколько нам известно, там сейчас только он и секретарша. Везите его в участок и сразу начинайте допрашивать. Наши ребята проследят за тем, чтобы секретарша никому не звонила и не пыталась стереть важные данные.

– Пристегнитесь, – велел Мозес Зонди, ткнув в голубую стрелку на экране бортового компьютера.

Гриссел зажал телефон между плечом и ухом и пристегнулся ремнем безопасности.

– Как только мы получим ордер на обыск, – продолжал Мани, – мы вышлем команду обыскивать его контору и дом. О результатах будут докладывать Скелету, чтобы не отвлекать тебя от допроса.

– Ясно, бригадир.

Зонди рванул с места, они помчались по дороге.

– Если обнаружится что-то важное, Скелет сразу сообщит тебе, а уж ты скорректируешь свои действия.

– Я ему передам, бригадир.

– Бенни, созвонимся без десяти три. Это крайний срок. Мы ждем твоего решения.

Они выехали из Международного аэропорта Тамбо и очутились под ослепительным солнцем Гаутенга. Зонди надел темные очки и включил сирену.

46

Двенадцать двадцать шесть.

Их все пропускали. Из-за рева сирены Грисселу пришлось кричать, чтобы коллеги его расслышали. Он передал Скелету распоряжения бригадира Мани.

– Как в старые времена, – заметил Скелет.

– Когда ты работал с Вуси? – уточнил Зонди и подмигнул Бенни в зеркало.

– Вот именно, – на полном серьезе ответил Бошиго.

Купидон вызвал себе в помощь три патрульные машины из участка «Каледон-сквер». Ордера на обыск у него не было, приходилось рассчитывать на эффект неожиданности и действовать по обстоятельствам.

Три машины с включенными сиренами и проблесковыми маячками подкатили к старому белому одноэтажному особняку на Бри-стрит. Патрульные подскочили к черной калитке в ограде, справа от которой имелась вывеска частного клуба «Полночь» с силуэтом воющей волчьей головы на фоне желтой полной луны. Купидон потряс стальные брусья калитки. Заперто! Он вгляделся в полумрак. Внутри, в помещении, виднелись полки с бутылками, вдоль них кто-то расхаживал.

– Полиция! – крикнул Купидон. – Откройте!

Через секунду послышалось жужжание, и замок, щелкнув, открылся.

Внутрь Купидон вошел один.

Свет в баре был приглушен. На полу лежал дешевый красный ковер, на нем стояли кремовые диваны. У дальней стены он увидел сосновую барную стойку, за которой стоял какой-то мозгляк с сигаретой в руке. Он то и дело приглаживал пальцем тонкие черные усики, испуганно переводя взгляд с Купидона на полицейских в форме, оставшихся на улице.

Купидон достал из кармана удостоверение, шлепнул его на барную стойку и велел:

– Вот, читай!

Мозгляк настороженно наклонился и стал читать.

– Как тебя зовут? – спросил Купидон.

– Аффонсо? – нерешительно ответил мозгляк, словно сомневался в собственных словах. Он ссутулил узкие плечики.

– Аффонсо… а дальше?

– Аффонсо Бритос?

– Ты спрашиваешь или отвечаешь?

– Отвечаю?

Купидон вгляделся в мозгляка. Он подозревал, что тот отвечает с вопросительной интонацией от страха.

– Капитан Вон Купидон. Аффонсо Бритос, тебе известно, чем занимаются в Управлении по расследованию особо важных преступлений?

– Извините, я не уверен, – почтительно-заискивающе ответил мозгляк.

– По-другому нас называют «Ястребами».

– А-а-а… «Ястребов» я знаю.

– Отлично, Аффонсо! Итак, что тебе известно о «Ястребах»?

– Они страшные?

– Правильный ответ. Мы, Аффонсо, злобные ублюдки. Можем за пять минут разнести твой бордель к такой-то матери, понимаешь?

– Здесь частный клуб? – по-прежнему вопросительно возразил Бритос.

– Ты меня не понял. Словесные упражнения нам ни к чему.

– Ясно…

– Аффонсо, я могу проверить вашу лицензию на торговлю спиртным. Я могу приказать людям, которые пока ожидают снаружи, войти и проверить, не нарушаешь ли ты правила противопожарной безопасности. Я могу, если захочу, обвинить тебя в нарушениях Двадцать третьего акта о сексуальных преступлениях…

– Да?

– Но мы не хотим напрасно тратить время на пустяки, ясно?

– Ясно…

– Мы расследуем убийство.

– Правда?

– Правда. Дело серьезное, поэтому не будем пудрить друг другу мозги. Договорились?

– Кто умер?

– Аффонсо, давай так: я спрашиваю, а ты отвечаешь. Понял?

– Да…

– Итак, вспомни, что было 18 января. Меня интересует Макар Котко.

– Ух ты, Котко! – сказал Бритос. – Он хуже «Ястребов».

– Ответ неверный. Кстати, можешь больше его не бояться. Сегодня мы его арестуем.

– Правда?

Без семнадцати час.

Грисселу было не по себе. Он пытался сбросить напряжение, разглядывая пейзажи за окном. В последний раз он был здесь четыре года назад. Тогда все выглядело по-другому – и аэропорт, и шоссе, и пригороды, и деловой центр. Повсюду стройплощадки…

Правда, Йоханнесбург вечно менялся. Здесь кипела жизнь и не прекращалось строительство. За это город ему и нравился. Он буквально дышал энергией. В Йоханнесбурге, или в Йобурге, как его называют для краткости, все вечно спешат, все куда-то стремятся, как будто по-прежнему ищут золото.